Кодекс чести

Видя, что между супругами назревает скандал, Сан Саныч Грек тут же засобирался. Внизу в машине их дожидался Ваняшин. А Грек взялся сопроводить Федора до двери, в глубине души надеясь, что Дарья отнесется к нему более гостеприимно. Всегда, когда Грек заходил к ним, Даша не отпускала его, не напоив чаем с печеньем или пирожными. Было бы, чем похвастать перед Ваняшиным. Пусть сидит в машине. А Греку нравилось, с каким изяществом, голосом, в котором звучали ласковые нотки, Даша приглашала его к столу. А Грек для вида ломался. Но сейчас, ничего подобного не наблюдалось. И даже, когда Грек заявил свое традиционное:

– Ну, я пошел.

Даша не взялась проводить его до двери. Это за нее сделал майор. Прикрыв дверь коридора, чтобы Даша не могла их слышать, Федор сказал ему на прощанье:

– Язык тебе, мудаку, надо отрезать.

И вытолкнув Грека на площадку, захлопнул за ним дверь.

С минуту Сан Саныч стоял как очумелый, осознавая свои ошибки и в то же время считая, что со своим резким замечанием майор перебрал. Язык у него там, где и положено ему быть. А в том, что у майора семейные проблемы, лично Грек не виноват.

Он сбежал по лестнице. Когда сел в машину, Ваняшин спросил:

– Ну, чего там?

Грек безнадежно махнул рукой.

– А ничего особенного. Майор со своей женой обмениваются комплементами, – сказал он, припоминая, когда еще стоял на площадке возле двери, слышал, как Даша стала ругаться на майора. И Туманов не молчал.

Эту ночь Федор спал один. Даша сказала, что ночью может случайно побеспокоить его, и легла в другой комнате. А на другой день утром встала раньше обычного. Федор еще лежал в постели. Сначала Даша несколько раз прошла мимо двери в спальню, прислушиваясь, спит он или уже проснулся. Потом не вытерпела, открыв дверь, заглянула. Глядя в ее лицо, не трудно было догадаться, что она хочет поговорить с ним. Причем, Федор уже догадался, о чем пойдет разговор.

К сожалению, их семейная жизнь не была гладкой. Мелкие, казалось бы, незначительные ссоры, перерастали в большие скандалы. Потом они мирились, и жизнь укладывалась в повседневное русло так, как, наверное, у всех. Но сейчас в поведении жены майор заметил нечто особенное. И видя, что Даша не знает, с чего начать, решил ей помочь. Спросил:

– Ты что-то хочешь мне сказать?

Она присела на край кровати. Посмотрела на него.

– Федор, я давно хотела с тобой поговорить…

Туманов улыбнулся. Заметив эту его улыбку, которая показалась Даше, ничем иным, как откровенной насмешкой, она психанула.

– Перестань, пожалуйста, паясничать. И веди себя прилично. Ты ведь не на работе, в конце концов.

Федора всегда задевало, когда Даша начинала нелестно отзываться о его профессии. Знала, что ему неприятно это все слушать, и, тем не менее, начинала наводить критику, словно получая от сказанного неописуемое удовольствие. Федор догадывался о желание жены поиграть ему на нервах.

– А что тебе моя работа? – скрывая раздражение, спросил Туманов, потрогав рану на голове. Весь вечер он отмывал нашатырным спиртом зеленку со щеки и уха, ругая расторопного Ваняшина. И все равно, не оттер. И теперь на белой наволочке остались зеленые пятна.

– Вот как раз о ней я и хотела с тобой поговорить, – сказала Даша, резко встав с кровати. Она подошла к окну, откинула шторы, давая солнечному свету проникнуть в спальню.

– Хорошо. Говори, – согласился Федор, щурясь и прикрываясь здоровой рукой от яркого света, к которому еще не успели привыкнуть глаза.

– У нас в центре недвижимости освободилась должность начальника службы безопасности. Как ты догадываешься, работенка не пыльная.

– Сидеть лакеем возле директорского кабинета и охранять его задницу, – съязвил Федор, усмехаясь.

На что Даша вполне серьезно ответила:

– Между прочим, за эту лакейскую должность он будет тебе платить по тысяче баксов. Согласись, это разительно отличается от той зарплаты, которую тебе платят в доблестных органах?

Федор согласился. По поводу разницы в зарплате у него возражений не было. Но вот в чем были они, так это в своем предназначении, о котором он не упустил заметить:

– Дорогая, тут я на своем месте. А там буду как не в своей тарелке. Пойми, мне нравится моя работа.

– Нравится, когда в тебя стреляют? – Даша схватила его пиджак, потрясла.

– Ну не без этого. Как и на всякой другой работе, у нас тоже бывают неприятные моменты, – начал он, но Даша показала дырку на предплечье пиджака.

– Ты это называешь моментами? – прищурившись, спросила она.

Федор не ответил, промолчал.

– Я не хочу после таких моментов остаться молодой вдовой. Понимаешь? Не хочу, – по слогам произнесла она.

– Чего же ты хочешь? – с невозмутимым видом спросил Федор. Хотя все эти ее откровения знал наперед. Готов был сам пересказать все их, но решил дать возможность высказаться жене, чтобы не выглядеть невежей.

– Хочу, нормальной спокойной жизни…

Федор кивнул, словно этим кивком открыв счет.

– Хочу, чтобы у нас все было как у всех…