Кодекс калибра .45

Кивнув ему головой в знак приветствия, я вошел в помещение. Несколько секунд стоял, выжидая, пока привыкнут глаза к полумраку, после чего пошел на звуки голосов, раздававшихся в глубине склада. В нем никогда не хранили алкоголь. Почти всегда этот склад стоял пустой, чтобы не привлекать к нему излишнего внимания полиции или наших конкурентов. Только изредка служил временной базой для контрабандных товаров. Они поступали к нам в небольших количествах, если сравнивать эти поставки с партиями виски или джина. Пройдя вдоль небольшой шеренги коробок и ящиков, остатков последней партии, я обогнул ее и направился к дальнему углу склада, который, в отличие от остальной части помещения, был ярко освещен. У самой стены стоял металлический столик на колесиках, на котором лежали инструменты для пыток. Из трех стоявших стульев занят был только один. На нем сидел О'Бэнион. Рядом с ним, опираясь на спинку другого стула, стоял Вайсс. В нескольких метрах от них на бетонном полу находилось то, что раньше можно было назвать людьми. Сейчас под это определение они уже не подходили. Один из них, сжавшись и обхватив голову руками, лежал на боку, тихо подвывая, словно побитая собака. Второй стоял на коленях, низко опустив голову. Рядом с ним стоял Бенни Маклафлин. Он был личным палачом Дэнни, прямым исполнителем его приказов, делая свою кровавую работу без сомнений и рассуждений.

– Привет, Дик! – приветливо поздоровался со мной наш главарь.

– Привет, босс! Привет, Хайми!

– Привет! – буркнул в ответ чем-то недовольный Вайсс.

Дэнни сидел, закинув нога за ногу, в новом темно-коричневом костюме в полоску. Его лицо, в отличие от кислой физиономии ближайшего помощника и советчика, прямо-таки лучилось радостью. Окинув меня довольным взглядом, он спросил: – Ты где это болтаешься?!

– Решил пройтись. Подышать свежим воздухом. А что?

– Мы его битый час ждем, а он, видите ли, воздухом дышит! Хайми по делам надо ехать, а ему приходится тебя ждать!

Ничего не понимая, я еще раз пробежал глазами по пленникам, но так никого из них и не узнал. Непонятная ситуация вызвала раздражение, которое вылилось в следующем вопросе:

– Может, мне тут кто-нибудь объяснит, в чем дело?!

– Что за люди! Ему подарок делаешь, а он при этом еще огрызается!

– Подарок! Только о нем и слышу! И где он?!

– Хайми! Ты смотри! Он не видит!

– Дэнни, хватит! – уже с нескрываемой злостью буркнул Вайсс. – Мне действительно надо ехать!

– Ладно. Ладно! Бенни, отдай Дику его подарок!

Только он так сказал, как человек, стоящий на коленях, поднял голову. Его опухшее от побоев и залитое кровью лицо представляло собой жуткую маску, но хуже всего смотрелась кровавая рана вместо правого глаза. Я проглотил комок, подкатившийся к горлу. Вдруг губы у бедняги шевельнулись, но вместо слов я услышал нечто вроде хриплого бульканья.

– Познакомься, Дик. Это Тони Эспозито. Он, наверно, хотел с тобой поздороваться. Вежливый, правда? Я правильно говорю, Тони?!

Меня всего внутри передернуло от дурашливых слов О'Бэниона. Тем временем Бенни поставил на колени второго пленника, затем схватил за волосы и вздернул его голову вверх. Только сейчас я понял, почему здесь оказался. Это был Джек Грубер. Некогда круглые черты лица сменила худоба и впалые щеки, а отпущенная бородка и длинные, некогда иссиня-черные волосы, седые на треть, окончательно изменили его внешность. Правда, он не был изуродован до такой степени, как Эспозито, но вот его глаза… В них не было ничего. Ни чувства, ни мысли. Его вид был настолько отвратителен и жалок, что ярость, вспыхнувшая во мне, сама собой растворилась, а на ее место пришло ощущение гадливости. Я отвернулся и посмотрел сначала на О'Бэниона, затем на Хайми.

– Хм! Спасибо за подарок. Только вид у него какой-то…

– Вы посмотрите на него! Другой бы радовался, а он еще и привередничает!

– Где его нашли?

– Тони в Нью-Йорке, а этого – в Детройте. Дурак! За это время он мог бы перебраться в Канаду или ту же Мексику. Ладно. Вы ведь давно не виделись. Наверно, у вас есть о чем поговорить?

Воспаленные, красные глаза предателя смотрели на меня, но мне казалось, что он меня не видит. Вообще ничего не видит из-за страха, который поглотил его полностью, но все же что-то внутри меня заставило задать ему вопрос: – Ты меня слышишь?!

– Слышу… Дик.

Я настолько удивился ответу, что даже на секунду растерялся, но Грубер сам все решил за нас обоих: – Ты меня… убьешь?

– Ты что, заслуживаешь другого?

– Нет… правильно. Убей. Я устал… так жить. Убей меня… Дик.

– Как скажешь.

Я достал пистолет, снял с предохранителя и выстрелил Груберу в голову. Эхо от выстрела гулко отозвалось в пустом помещении. Несколько секунд смотрел, как тело медленно заваливается набок, как натекает кровь, образуя лужу вокруг головы, затем повернулся к Дэнни.

– Так я пойду?

– Быстро ты… закончил разговор, – с неопределенной интонацией произнес О'Бэнион в наступившей тишине. – Хм. Иди.