Кодекс калибра .45

   Спустя полтора месяца, помимо основной работы, меня стали посылать с поручениями и записками. Нередко часами приходилось мотаться по городу, от одного адресата к другому. В первое время в основном были записки или несколько слов, которые нужно было передать, а уже позже появились пакеты. Где я только не был. В борделях, в подпольных кабачках, где двери открывались на условленный стук, в игорных залах, в задних комнатах овощных и бакалейных лавок, где сидели ростовщики и подпольные букмекеры. Нередко у подобных заведений вместо громилы - охранника прохаживались копы в синих мундирах, с бляхами на груди, крутя в руках дубинку. Они, так же как и многие другие люди, а в их число входили политики и городские советники, работали на гангстеров. Все хотели свой кусочек сладкого пирога.

   Несколько недель - и я стал неплохо знать город. Правда, с изнанки. Мне не доводилось относить записки в богатые дома или встречаться с людьми в роскошных ресторанах. Все было наоборот. Грязные и кривые улицы, подпольные точки сбыта алкоголя, пропитанные запахом суррогата виски, потертые портьеры и приторно-сладкий запах борделей и подвальные помещения с сырыми стенами, где сидели ростовщики мафии. Нетрудно было понять, что это были этапы проверки, но уже сейчас я уже не был чужим для этих людей. Нет, мне до сих пор ничего серьезного не доверяли, просто по-приятельски относились. Шутили, интересовались моим мнением по поводу какого-нибудь события или просто хвастались новой машиной. Да, эти парни имели все, о чем только мог мечтать простой народ. Машины, деньги, красоток. Но вместе с тем мне приходилось видеть изнанку этого опасного бизнеса. Видел раненых, которых мы, на пару с Сэмми, устраивали в задней комнате, а затем до приезда врача мне приходилось за ними ухаживать. Серые от боли и мокрые от пота лица, стоны и скрежет зубов, залитая кровью одежда. Видел я и машину с двумя трупами. Их расстреляли из обрезов с близкого расстояния. Я еле успел отбежать на несколько метров, как меня вывернуло наизнанку. Как не было мне плохо, все равно пришлось вытаскивать трупы из машины, закручивать их в брезент, а потом перекладывать в грузовичок, который сразу уехал. В эти моменты я ненавидел себя и тот путь, который для себя выбрал, но плохое настроение и кошмарные сны уже проходили через пару дней, а еще через день я уже забывал обо всем, продолжая радоваться жизни.

   Теперь я получал десять долларов в неделю и считал, что моя жизнь изменилась к лучшему. Когда выдавалось свободное время, я читал книги или сидел в ресторанчиках, слушая джаз. Так продолжалось до того дня, пока порог бара не переступил Муррей, припадая на левую ногу. Сейчас я мог рассмотреть его более внимательно. Это был мужчина лет сорока с коротко остриженной крупной головой, с широкими крутыми плечами, туго обтянутыми темно-коричневым пиджаком. Пара застарелых светлых шрамов, наискось пересекавших загорелый крепкий лоб, жесткий взгляд и нечто от ленивой грации крупного зверя, невольно наводили на мысль о крупном хищнике. Он хромал, и было видно, что идти ему тяжело. Некоторое время он беседовал с Сэмми, а когда я закончил подметать пол, он сказал: - Пошли, парень. Есть разговор.

   Мы уселись в задней комнате бара, которая была предназначена именно для таких разговоров, не предназначенных для постороннего уха. Кроме того, она использовалась как склад для хранения спиртного и оружия. В ней не было окон, а двери, ведущие в бар и на улицу, были обшиты изнутри металлическими листами. С трудом усевшись, он поудобнее устроил раненую ногу, после чего сказал: - Пуля раздробила кость. Так что еще не скоро встану на тропу войны. Небось, читал десятицентовые книжечки, про индейцев и сыщиков, а парень?

   - Гм. Читал.

   - Значит, понял, что я хотел этим сказать. А что грамотный это хорошо, - констатировал бандит. - Тебе, у Сэмми, нравится?

  Вопрос был задан явно с подвохом.

   "Если сказать, что все замечательно, не останусь ли я до конца жизни подметальщиком в баре? Интересно, это можно считать предложением или как?".

   - Он хороший человек, - неопределенно ответил я.

   - Не уходи от ответа, парень.

   - Если это предложение работать на О'Бэниона, тогда "да".

   - Это я и хотел от тебя услышать.

  От этих слов сердце так отчаянно заколотилось в груди, а лицу стало жарко, но насколько было возможно, я постарался придать себе невозмутимый вид. Не знаю, насколько хорошо у меня это получилось, но голос меня выдал. Чуть сипловатым от волнения голосом, я сказал:

   - Слушаю вас внимательно.

   - Ты спас мне жизнь, парень и я должен хоть как-то отблагодарить тебя. К тому же я сейчас не при делах, поэтому у меня есть время поднатаскать тебя. Согласен?

   - Согласен!

  Видно я сказал это с несколько большим жаром, чем требовалось, иначе, что тогда могло вызвать ехидную улыбку на губах гангстера.

   - Начнем с завтрашнего дня. С Сэмми я уже договорился.

  Только спустя минуту, когда Мюррей встал со стула и пошел к двери, я понял, что разговор шел не о некоем предстоящем деле, а о чем-то, наподобие учебы.