Кодекс Хранителя (СИ)

— Я думала, у меня мозги вытекут, пока я сюда добиралась. А эта вонь на полосе препятствий… Демоны Преисподней, кто эту гадость вообще придумал… А главное, для чего? Студентов, как мух, травить? В институте я ни разу с таким не сталкивалась.

Упав пятой точкой на одну из кроватей, рослая, атлетически сложенная девушка, откинула за спину абсолютно белоснежную косу и сладко потянулась.

— Я устала, как собака.

— Ррухи, ты и есть собака, — посмеиваясь, заметила одна из фей, за что получила подушкой в лицо.

— Я очень породистая собака.

— Фи, ты это только при стае не скажи, а то закусают, — хихикнула вторая близняшка.

— Хватит, — оборвала Хадиса, хмуро взглянув на сестричек. — Тему стаи не затрагивать. Еще слово — свяжу крылья.

— Брось, — поморщилась Ррухи. — Мы не в институте, здесь о моих родственниках можно говорить все, что душе угодно.

— Но…

— Слушай, — Ррухи тяжело взглянула на подругу. — Не цацкайся со мной, иначе я вернусь домой неподготовленной и отвыкшей от реального положения дел. Близняшки помогут нарастить броню. Как по мне, это лучшее, что они могут для меня сделать.

— А я могу еще вещи разложить! — обиженно заметила одна из сестричек.

— Как знаете, — махнула рукой Хадиса и опять повернулась к окну. Откровенная просьба Ррухи ее очень сильно задела. А зная острый язык фей, можно было не сомневаться, что Ррухи еще не раз пожалеет о своем решении и не раз поплачет.

— Внимание, внимание, — неожиданно раздался спокойный женский голос в их комнате. Новоприбывшие абитуриенты по программе перевода из Института благородных дев, на двенадцать часов вам назначена встреча и собеседование у декана Факультета хранителей семейного очага. При себе иметь документы, магические слепки, бутылку с водой и носовой платок. Дресс-код обязателен на всей территории академии, косметика запрещена. Просим учесть эти правила до начала собеседования. Хорошего вам дня!

— Времени не так-то много, — заметила Ррухи, как только неизвестный голос умолк.

— Как раз переодеться, — пожала плечами Хадиса Кирин и, сев за стол, продолжила пить свой чай. Ее-то девчонки запихнули в форму еще в паровозе.

Глава 2

Стрелки часов неумолимо приближались к полудню, отмеряя на резном деревянном циферблате заковыристое число двенадцать. Хадиса задумчиво следила за их продвижением, отмечая свое взбаламученное внутреннее состояние.

В приемной девушка осталась одна. Обе безымянные феи уже ушли, просидев в кабинете декана почти сорок минут. Ррухи вызвали сразу после них, и, к сожалению Хадисы, ее подруга задержалась даже на дольше, чем обе предыдущие девчонки. Животрепещущий вопрос: о чем можно так долго разговаривать? Если бы Кирин своими глазами не видела внутри секретаря, то подумала бы о чем-то не совсем респектабельном и пошлом…

Перед глазами опять замаячили кадры из утреннего сна, и тело сразу же отозвалось острой потребностью в уединении. Эта мысль завозилась змеей, отдавая спазмом внизу живота и набатом в висках. Нахмурившись, девушка резко подскочила и развернулась, рассматривая унылое, серое, в буквальном смысле этого слова, помещение. Мебель, стены, пол… Даже потолок был выкрашен этим цветом, напоминая уставшему от пребывания здесь уму о тесной подземной пещере.

— Не хватает только серы для полноты ощущений, — пробурчала Хадиса себе под нос и вздрогнула: так резко отворилась дверь кабинета. Ррухи вышла оттуда бледная, с красными белками глаз и опухшими веками.

— Кирин Хадиса? — уточнила секретарь, выглянув из-за спины заплаканной Ррухи. — Заходите.

Подбадривающе улыбнувшись подруге, Хадиса не спеша зашла и сразу наткнулась взглядом на подтянутого мужчину в узком пиджаке. На столе стояла табличка с его именем, гласящая, что перед родовитой студенткой сидел не кто иной, как декан Факультета хранителей семейного очага Октопус Звездунов.

— Марита, я думаю, ты можешь быть свободна, только кофе принеси, — вымолвил он, откладывая в сторону личное дело оборотня Ррухи и беря последнюю папку. — А вы, послушница Кирин, присаживайтесь…

— Послушница? — удивленно переспросила девушка, опускаясь в указанное мужчиной кресло. Место было удобным, как раз напротив него. Можно было во всех деталях оценить и высокий лоб, и черные, коротко стриженые волосы, и даже шрам под квадратным, с ямочкой, подбородком.

Невольно стало жарче. Поджав губы, Хадиса недовольно прижалась плечами к спинке кресла, пытаясь проанализировать свое совсем нешуточное состояние. Еще вчера она и думать не смела о том, что ей приснятся непотребства. А сегодня к ней явился не только весьма детализированный сон, но и море неудобных и несвоевременных ощущений в разгар белого дня.

— Да, послушница, — кивнул Октопус Звездунов и внимательно взглянул на девушку своими донельзя яркими зелеными глазами. — Вас это смущает?

— Меня смущает тот факт, что я приехала учиться, а не принимать постриг в монастыре. Едва заметная улыбка скользнула на его серьезном лице.

— Так сложилось исторически, — наконец ответил он. — На Медицинском факультете учатся студенты. На Факультете семейного раздора учатся адепты, а у нас послушники.