Кодекс Хранителя (СИ)

— Вот здесь мне бы пригодилась чья-то грубая сила, — натужно просипела тем временем Хадиса, создавая магическую непроницаемую пленку там, где трубе не хватало стенок.

Горр добежал. Увидел закатанные рукава на Ррухи и расстроился. Истощенный магический резерв сыграл в этот миг злую шутку, переводя расход силы в более щадящий режим, что, в свою очередь, запустило мгновенное перевоплощение. Самодовольно рыкнув, Горр выпрыгнул из одежды, пробежался на четвереньках вокруг Кирин и попытался словить пастью водяную плеть. Пару раз подпрыгнул, резво виляя мохнатым волчьим хвостом. Ррухи смотрела на навязанного муженька во все глаза и с ужасом понимала, что Звездунов имел в виду утром насчет того, что Горр в перевоплощении умом не блещет… Надо ли говорить что в этот миг из-за истощения он был не в пример мелким, словно дворовая шавка?

— Брысь! — раздосадованно шикнула на него Ррухи. Кирин же тем временем взмахнула ладонью и направила поток воды назад в разорванную трубу. Горр струхнул, отпрыгнул от демоницы на добрый метр и, не устояв, шлепнулся в проделанную ранее дыру в иной мир, то есть в лабораторию изувера Ананьева.

* * *

Максимилиан внимательно следил за происходящим из-за валуна около инженерного общежития. Он впервые видел такого рода растения. Стволы грубые, кроны жиденькие, корни змеятся, словно живые, и тянут массивные деревянные тела, словно это обычное дело.

Насчитав в медленно ползущей колонне около пятнадцати растений, принц Дайкирии прищурил сначала правый глаз, потом левый, пару раз покачал головой и в конце концов задумчиво потер подбородок.

— О чем задумались, Ваше Высочество? — Гемарта Дич подкатила к нему неожиданно из-за спины.

Смерив женщину задумчивым взглядом, Максимилиан Дрейк вспомнил пирожки с пыльцой и приветственно кивнул.

— Что это? — указал он изнеженным пальчиком в сторону самодвижущихся деревьев.

— Студентус практикус. — Гемарта даже глазом не моргнула, продолжая говорить заунывным тоном, словно лекцию читала. — Когда студентус в состоянии «практикус», который обычно заканчивается состоянием «отчетус», то становится очень опасен и непредсказуем.

— Они людоеды? — задал принц животрепещущий вопрос. Уж очень не хотелось ему связываться с этим студентусом в состоянии практикуса.

— Ну что вы. — Гемарта Дич улыбнулась. — Вряд ли они настолько кровожадны.

Максимилиан недовольно скривился. Значит, «кровожадны»? Он скользнул взглядом к центру раздолбанной площади, где стояла черноволосая красавица Хадиса Кирин в окружении не менее миловидных девушек. Живое воображение вмиг нарисовало их стройные тела в обьятиях извивающихся, словно осминожьи щупальца, корней.

Тряхнув головой, принц опустил руку в бездонный карман своих штанов и выудил оттуда кое-что… эдакое… остренькое и мелкое…

Гемарта удивленно вскинула брови.

— Это зубочистка?

Максимилиан раздосадованно на нее зыркнул и встряхнул предметиком, действительно напоминающим зубочистку. Предмет звякнул, взблеснул и словно вздохнул, протяжно при этом «охнув». Будь у него суставы, наверное, и ими бы похрустел. А так остановился лишь на звуковых эффектах, пока превращался в огромный тесак с острым лезвием.

— Оу-у… — протянула деканша и невольно потянулась за своим портсигаром. Выудив на свет одну из эксклюзивных самокруточек, женщина привычно подожгла ее кончиком собственного пальца и затянулась. — Кстати, могу поведать, куда бить этой штуковиной студентуса… — И, поймав на себе тяжелый взгляд бледнолицего красавчика, доверительным тоном произнесла: — У этих созданий на уровне ваших бедер должна быть дырка… Хотя…сучки там тоже бывают… Вот если ухватиться за сучок…

Максимилиан задумчиво взвесил в руке тесак.

— Я придумал кое-что попроще, — выдал он и, не попрощавшись, двинулся в наступление короткими перебежками от валуна к валуну, от колдобины к рытвине. Тело его было подготовлено, взгляд напряжен, мысли сосредоточены. Мышцы перекатывались под одеждой, словно литые. Максимилиан был неподражаем и прекрасен в этот миг. Подобно семи всадникам Апокалипсиса, он неумолимо нагонял самопередвигающиеся кусты, чтобы обрушить на их неповинно обвиненные в плотоядности тела свою венценосную кару.

* * *

— Господин Звездунов, — загромыхали в дверь. — Ну хоть вы образумьте!!!

Тяжело застонав, Октопус уставился на дергающуюся металлическую ручку. Желания отвечать не было, тем более, что он был занят.

А когда он занят…

И чем же он занят вообще? Мысли туго плыли, казалось, даже в мозгу начали скрипеть шестеренки, словно он как минимум несколько часов унюхивался дурью… Хотя, он точно помнил что провел с кем-то вполне неплохой половой практикум…

— Господин Звездунов, ректор умыла руки, а ваши дикобразы…

Мужчина вздохнул, сполз с дивана и, с трудом пересекши собственный кабинет, отворил дверь. За дверью стоял белобрысый старик в поношенном сером костюме. Лицезрев декана, посетитель замешкался, оценив уровень синевы под левым глазом Октопуса, да и вовсе разобранный вид.

— Ох, как вас приложило, — икнул он и попятился.