Кодекс Крови. Книга Х (СИ)

«Вы не поняли. Я не прошу помощи. Я предупреждаю, что собираюсь убить ваш 'вариант для возвращения в реальный мир. У меня с ними свои счёты».

«Как это знакомо, — хмыкнул ковчег, — убить, породивших тебя. В целом, нам всё равно. Свою задачу они выполнили».

Сгусток исчез, и всё окунулось во тьму. А в следующий момент я открыл глаза и увидел перед собой Агафью. Вампирша держала меня за костяные наросты на голове и пристально разглядывала.

* * *

Агафья рассматривала неведомую зверушку, снятую с каменного шпиля. Что-то в нём было такое, что напоминало мираж из её снов, но вампирша не верила собственному состоянию и памяти.

— Что ты есть такое? — задала она вполне закономерный вопрос, отмечая, что рана у змея на груди затянулась как-то уж очень быстро даже для оборотня.

— Ты знала меня, как графа Михаила Юрьевича Комарина. Я — твой боевой побратим, друг и внук, неродной.

Агафья видела, что спасённый чего-то не договаривает, и ей это не понравилось. Решение пришло само собой. Недолго думая, она впилась змею в верхнюю часть губы, где чешуи не было, и легко получилось прокусить кожу.

Где-то на фоне кашлянула брюнетка, разглядывая каменную кладку зала.

«Дорогая, если хотела получить ответы, достаточно было попросить сменить ипостась. В звериной твой персональный яд на меня не подействует», — пришло предупреждение по какой-то странной связи, которую Агафья чувствовала между собой и змеем.

Вампирша нахмурилась. Он знал о действии её яда и способности выведывать правду. Сделав пару глотков крови для проформы, Агафья отстранилась и сделала шаг назад.

— Ты о чём-то недоговариваешь, — решилась она на откровенность. — В чём дело?

— Ты ушла в Сумерки на бой со своим личным кладбищем. Тебя не было больше двух месяцев. Это твой второй поход, и мне пришлось выменять твою душу на свою жизнь. Если кратко. Остальное, если позволишь, посмотришь сама. Подозреваю, что у тебя теперь проблемы с памятью, но я — последний, кого тебе стоит опасаться.

Змей сменил ипостась на человеческую, став брюнетом с алыми глазами. Он соскочил с алтаря и, быстро обшарив кожаный рюкзак, выудил оттуда холщовый мешочек.

— Здесь чуть подробней о нашей развесёлой жизни, — он кинул мешочек с камнями внутри и принялся одеваться в запасной комплект одежды. Агафья неуверенно взирала на алые камни цвета крови, откуда-то зная, что это накопители воспоминаний.

— И да, девушки, спасибо! — как-то светло и радостно улыбнулся Комарин, оценив толщину ствола из лиан, вьющегося от алтаря к камню на вершине башни. — Подозреваю, что, если бы не вы, эта красота бы проросла сквозь меня. А я ещё пожить хочу. У меня масса незаконченных дел.

— Её благодари. Я тебя даже с места не смогла сдвинуть, — тут же отказалась от любых благодарностей брюнетка. — Что дальше?

— А дальше даём Агафье немного времени освоиться с воспоминаниями и выбираемся отсюда. Надо же оценить, что я тут своей самодеятельностью натворил.

Агафья взяла в ладошку первый камень и погрузилась в вихрь образов.

* * *

Легионы Рассвета и Закаты вышли на марш. Такое зрелище в последний раз видели сто лет назад. Тогда легионы выступили против Обители скверны в Каролийских горах. И все быстро забыли, что маги крови до того почти три века зачищали прорывы тварей, спасая мирных жителей. Людская память коротка. А уж с какой скоростью у всех наступает беспамятство стоит начать работать принципу: «Кто сильнее, то и прав».

Пейзане выходили к дорогам, бросали под ноги лошадям цветы, выкрикивая благословения воинам Рассвета и Заката. Шпионы Тимуса исправно отрабатывали жалование, распространяя слухи, что из Великой пустыни полезли страшные твари. Легионы выступили на марш, дабы защитить мирных жителей. Более того в этот раз святое воинство повёл в бой сам Ирликийский Ангел.

Женщины осеняли себя святым кругом и целовали амулеты, видя парящего в небе воина в белоснежном плаще. Ангельское лицо с правильными чертами лица и мечом в руке внушало религиозный восторг.

Вслед ему неслись песнопения и крики восторга. К другу Альб возвращался, только когда поблизости не было деревень и городков и не перед кем было красоваться. Тогда на его место заступал «переходник». Предводитель воинства всегда должен быть на виду.

— Ты всегда умел произвести впечатление, — отдал должное другу Тимус. — Они чуть ли не в экстазе бьются, когда тебя видят.

Тимус ехал верхом на чёрном жеребце, который то и дело всхрапывал, стоило какому-нибудь опарышу выпасть из-под маски хозяина ему на шкуру и начать там копошиться.

— Твои тоже бились в экстазе, просто у тебя благословения все шли ниже пояса, — пошутил Альб, вспоминая, как первое время друг не вылезал из койки с любой хорошенькой крестьянкой. Как только не стёрся. Хотя… помнится, он пару раз приходил к Альбу за исцелением и по этому вопросу.

— Ну почему же только ниже… я и верхние половины осенял, — хмыкнул Тимус, поддержав шутку. — А помнишь, как ты впервые взлетел?