Кодекс Крови. Книга Х (СИ)

Пока же девица выглядела как живая иллюстрация к присказке «краше в гроб кладут», хотя бы потому, что в гроб укладывают недавно умерших, а не начавших разлагаться и ставших шведским столом для опарышей. Про вампиров Ольга знала не так чтобы много, но кое-какие воспоминания из кинематографа остались в памяти, потому решение покормить вампиршу было наиболее логичным.

Часть ран затягивалась прямо на глазах, получив желаемую подпитку в виде насыщенной магически крови. Но раны с копошащимися опарышами остались неизменными.

Пересилив брезгливость, Ольга принялась вынимать опарышей из раны на животе чуть ниже пупка. Те были скользкими и противными на ощупь, но эмпатка, как мантру, повторяла себе:

— Они полезные! Они жрут мертвечину! Они не дали ей загнуться раньше времени!

Стараясь не лезть в рану не самыми чистыми руками, Ольга попыталась пощупать её вокруг. С медициной она дружила постольку поскольку, но логика ей подсказывала, что должна была существовать причина, почему эти раны не затягивались.

Причина нащупалась спустя минуту. Внутри было что-то твёрдое. Причём не одним сгустком, а несколькими.

«Её будто камнями начинили», — мелькнула у Ольги мысль, а после по глазам ударила розовая вспышка, разом ослепив. В защитном рефлексе, эмпатка резко присела на расчищенную от розового крошева землю и ударила волной приказа не прикасаться к себе. Но вокруг стояла звенящая тишина, разбавляемая не то шелестом крыльев, не то хлопаньем ласт.

Зрение постепенно возвращалось, позволяя рассмотреть в небе чёрное пятно с крыльями и змеиным хвостом.

«Зашибись, нам здесь ещё местной авиации не хватало!»

Когда же спустя минуту она услышала вполне здоровый голос Михаила откуда-то сверху, то слегка опешила. Настолько быстро эволюция не действовала, чтобы ползающая змея вдруг отрастила крылья и научилась летать, а значит, либо Михаил научился использовать какую-нибудь левитацию, либо… А хрен его знает!

* * *

Ситуацию с Альбом предстояло обдумать позже, сейчас же необходимо было сделать две вещи: вскрыть собственную башню без образцов крови моего прошлого тела и заняться Агафьей.

Осторожно расщепив крестовину, удалось снять вампиршу и уложить на один из оставшихся плащей святош. Выглядела она неважно. Часть ран не затягивалась, и стоило ещё определить почему.

— Там что-то твёрдое внутри ран заложено, — тут же ответила на мой молчаливый вопрос Ольга.

— Ты точно не менталист или ментатор? — удивился я в который раз способностям эмпатки.

— Да у тебя всё на лице написано, — отмахнулась та. — К тому же меня интересовал тот же вопрос. Я прощупывала.

Я осторожно пустил кровь вампирше, проникая через неё вглубь организма. Увиденное не просто не радовало. Хотелось найти Альба и изничтожить ещё пару за его извращённые «подарки».

Системы энергоканалов вампирши больше не существовало Вообще. Вся Агафья, будто шрапнелью, была начинена накопителями благодати Рассвета. Чуждая магия, внедрённая непосредственно в тело, разъедала вампиршу изнутри, освобождая место под собственное «заселение». Вот только Альб не учёл собственного вампиризма баронессы, видимо, приняв её за магичку крови. Её природная способность всё это время боролась с иномирным магическим захватчиком, истощая и без того невеликие силы бездушного тела.

Пирамидка в груди потеплела. Прошлый раз такая реакция у неё была перед поглощением благодати Рассвета. Стоило попробовать и здесь. Это всяко лучше, чем пытаться хирургическим путём изъять из Агафьи эту дрянь.

«Не такая уж это и дрянь, — запротестовал внутренний голос, проводя параллели с магией крови. — Как и любая сила, она, скорее всего, нейтральна, приобретая окраску лишь в намерениях мага, её использующего».

«Боги, Мать Великая Кровь! Я такими темпами скоро Орден начну оправдывать!»

Отгородившись от этих мыслей насущными проблемами, я взглянул на баронессу другим зрением. Вампирша тут же окрасилась в ярко-розовый цвет.

— Сука! — выругался я, не сдержавшись. А дальше принялся притягивать к себе благодать, так глубоко просочившуюся в вампиршу.

Сперва на коже выступили розовые бисеринки пота, из которых тут же испарилась влага, а пудра в свою очередь впиталась уже в мои чешуйки. Затем из ран стали появляться накопители: размером с горошину, фасолину, перепелиное яйцо и грецкий орех. Их было не просто много, а очень много. Накопители рассыпались в пыль, передавая мне свою энергию, притягиваясь подобным к подобному.

Но это было ещё не всё. Альб не мог без «сюрпризов», поэтому я тщательно исследовал каждый сантиметр тела Агафьи. И, наконец, нашёл последний «схрон». В пищевод вампирше через рот Его Святейшество засунул брусок накопителя рассветной благодати. И вынуть его без травм у меня никак не получалось.

— Разрежь по трахее, чуть выше межключичной впадины и вытяни, — предложила Ольга, видя мои затруднения. — У нас людям с сильными аллергическими реакциями в этом месте обычно вставляли трубку для дыхания, и ничего выживали с обычной регенерацией. А у Агафьи и следа не останется, если кровью потом напоить.