Кодекс Крови. Книга V

— Да вы — маньяк, батенька! — насмешливо и недоверчиво сверкнула глазами гостья. — Такие специалисты сгинули в веках, а те, кто остались, приплясывают под имперскую дудку. Не стоит приписывать себе большие возможности, чем у вас есть. Я понимаю, вам, пожалуй, очень сложно смириться с тем, что сестра обошла вас по всем фронтам: сила магии, две стихии…

— Михаил Юрьевич, форма! И вас давно все ждут, — Жива практически бегом принесла форму, правда, успев предварительно постучать и предупредить по кровной связи о своём приближении.

— Спасибо, уже иду! — поблагодарил я магичку и решил завершать бесполезный диалог. Вынужденные союзники с раздутым самомнением мне нужны не были. А вот клятву о неразглашении Вулкановой дать придётся, хочет она того или нет. Жива ушла, я бросил форму на постель и повернулся в скептически настроенной Лавинии, отчего-то решившей, что она может адекватно оценивать ситуацию лишь после нескольких отрывочных разговоров.

— Давай начистоту! Мне сейчас сильно некогда разводить с тобой демагогию. У тебя сложилось несколько превратное мнение о всём происходящем, а мне банально некогда убеждать тебя в обратном. Давай сойдёмся на том, что ты пока не спешишь к императору со своими выводами по расследованию, погостишь у нас с сестрой и устранишь проклятую заразу на моём пороге, раз уж твоё требование пообщаться со стихийным алтарём я выполнил. Но вынужден предупредить, что ты находишься на ведомственном объекте высшего приоритета. И клятву о неразглашении всего здесь увиденного должна будешь принести мне лично, как руководителю особого подразделения Министерства обороны «Комар». Поэтому нравится тебе или нет, но клятву ты дашь, и будет она на крови. От степени твоей вовлечённости в дела моего рода будет лишь зависеть формулировка клятвы. Если мы расходимся, как в море корабли, то это клятва о неразглашении, если алтарь давал тебе какие-то иные инструкции, то это клятва братания на равных условиях. Но, судя по твоему отношению, второй вариант маловероятен. Кроме того, вынужден предупредить, если ты вдруг решишь покинуть мой дом каким-либо образом, не уведомив, то я вынужден буду считать это побегом и постараюсь устранить угрозу разглашения информации самым кардинальным из доступных способов. И устраню.

Дожидаться ответа я не стал, мне было банально некогда. На магичке висел самый обычный кровный маяк, который позволит отслеживать её перемещения по Хмарево. Если она ударится в бега или решит сунуть свой нос куда не следует, я не ограничусь предупреждениями. Но для надёжности попросил Борзого присмотреть за гостьей во избежание неприятных последствий. Режимный объект, как-никак.

«Что-то ты становишься всё более кровожадным, — задумчиво отозвался алтарь. — Может, мы зря снимали с тебя узлы печати?»

«Это не кровожадность, это раздражение. Не терплю, когда меня используют втёмную».

Почему-то вспомнился отрывок из сна перед пробуждением. Против меня пошли войной местные боги и весь этот мир. Почему бы им всем просто взять и не оставить меня в покое? Но нет, я всем мешаю жить.

Я выбросил все удручающие мысли из головы и вошёл в кабинет. Там уже находились Агафья с Кираной, Света с Пауком и Тильда с Эоном.

Они тихо переговаривались, резко замолчав при моём появлении.

На месте главы рода уже стояла пара кубков с кровью и лежал одинокий конверт с императорской печатью.

Выпив залпом кубки, я принялся вскрывать послание от сюзерена. Пришлось даже приложить родовую печать, видимо, поэтому Кирана не смогла вскрыть послание. Надо бы озаботиться родовым кольцом для сестры, а то глава рода без кольца выглядит несолидно.

Все эти мысли вылетели у меня из головы, стоило начать читать послание:

'Несколько дней назад на границе с землями рода Комариных пропал князь Рюгена, подданный датской короны и маг земли девятого ранга. Есть сведения, что его пропаже предшествовала стычка датского отряда с неизвестной магичкой высокого ранга. Кроме того, Зубров подтвердил, что Михаил Юрьевич Комарин в частном разговоре интересовался землями, перешедшими в наследство семье Исбьернов.