Кодекс Снеговика

Дальнейшему знакомству с однояйцевыми близнецами помешал все тот же неугомонный Байкал. Вороны при его появлении тут же сорвались с крыши деревянного грибка с криком:

– Мы еще навестим тебя, снежное чудовище! Кар-р-рамба!

Байкал залаял в ответ на их карканье, хотя не мог знать, о чем они кричат.

«Они неисправимые грубиянки, как и все вороны на свете», – подумал Снеговик.

«Снег бывает двух видов: альфа-модульный и бета-модульный. Из бета-модульного снега Снеговики не родятся».

Кодекс Снеговика.

Ближе к ночи стали прибывать первые машины аборигенов. Они были загружены провизией к предстоящему празднику и тяжело переваливались на рессорах с кочки на кочку. Снеговик своим всепроницаемым зрением отчетливо видел в этих машинах людей, несмотря на сумерки и тонированные стекла. Он читал их мысли, читал их жизни и пытался отгадать среди них Слышащего.

Генерал вышел из своего дома и на правах человека, проживающего здесь постоянно, приветствовал каждую проезжающую мимо машину. Вечерами он обычно прогуливался по поселку со своим ризеншнауцером. Генерал не был Слышащим – это Снеговик понял уже несколько дней назад. Его пес с подозрением косился на непонятное снежное изваяние, стоявшее на детской площадке, и даже попыталась однажды поднять возле него лапу. Снеговик хотел сказать ему слово, чтобы вспугнуть, но Генерал упредил его:

– Фу, Трифон! Как тебе не стыдно. Для этого есть столбы.

Трифон послушно побежал за своим хозяином.

«Домашние псы интеллигентные животные», – подумал Снеговик. Он решил пока не знакомиться с Трифоном. Байкала ему хватало с лихвой. Да и какой может быть разговор с псом в присутствии его хозяина…

Время близилось к полуночи. Уже проехало двадцать две машины, но Создателя до сих пор не было. Снеговик таял от нетерпения, хотя на улице был небольшой морозец. Он напряг свою снежную связь, которая позволяла ему видеть предметы далеко за пределами поселка. От этого напряжения он стал таять еще сильнее, но зато увидел то, что хотел увидеть. Машина Создателя была уже совсем недалеко, но с ней случилась небольшая неприятность.

В трех километрах от Бархан лопнула шина. Раздался хлопок, и их красный автомобиль завилял на снежной дороге, грозясь свалиться в кювет. К счастью, в это время не было машин на встречной полосе. Вадим кое-как затормозил, чертыхнулся и вышел наружу. У него была запаска, был домкрат, и было умение все это применить, но на дороге было очень темно, поэтому пришлось повозиться. Катерина тоже вышла из машины, чтобы домкрату было легче. Она была спокойна – в такую ситуацию они уже попадали.

Анюта спала на заднем сиденье и проснулась только в тот момент, когда они въезжали в ворота поселка. Загавкал Прохор, и звякнули цепи, сдерживающие его. Охранник кивнул Вадиму в знак приветствия, тот через стекло кивнул в ответ и направил автомобиль вдоль забора к их двенадцатому участку. На повороте они обогнули детскую площадку.

– Снеговик, – сонным голосом произнесла Анюта, протирая глаза.

Снеговик блестел в огнях фонарей.

– И совсем он не расплылся. Даже красивее стал.

Снеговик в это время тратил свою внутреннюю энергию, чтобы окончательно не растаять от счастья. Много у него было в жизни Создателей, почти всех он помнил до сих пор и каждого в свое время любил также, как любил в эту минуту Вадима.

Вадим тоже посмотрел на него по ходу движения, и их взгляды на мгновение встретились. «Ох!» – Снеговик едва не обомлел, но Вадим не мог услышать его вздоха и повернул автомобиль на улицу, ведущую к их дому.

Анюта спала на диване, укутавшись в одеяло. Катерина находилась на втором этаже. Она, как всегда, осматривала свои владения, фантазировала, строила планы. Вадим пил водку на веранде, курил и снова ощущал себя спрыгнувшим с поезда одиноким странником. Голова постепенно затуманивалась алкогольными парами. С сердца смывалась вся тяжесть, накопленная за неделю. «Пора спать» – подумал он, взглянув на чекушку. В ней почти ничего не осталось. Пятничная норма была на исходе.

Катерина в это время вышла на балкон верхнего этажа, который находился как раз над верандой, где Вадим доводил себя до привычной кондиции. Она слышала, как Вадим периодически то отвинчивал, то завинчивал крышку бутылки. Обычно этот звук ее раздражал, но сегодня у нее было умиротворенное настроение человека, который находится в отпуске. Она даже улыбнулась сама себе, представив укутавшегося в ватник мужа с нахлобученной до бровей лыжной шапкой, с чекушкой в одной руке и сигаретой в другой. «Он опять вспоминает все свои девятки», – решила она. Иногда ей сердцем удавалось прочувствовать настроение этого человека, которого когда-то она так сильно любила…