Кодекс Ведьмы

Маятник этот раскачивался все больше и больше. Делая западню все глубже и глубже: надо хотеть всех, чтобы быть возбужденным, чтобы сердце стучало с необходимой быстротой, чтобы тело пахло так, как должно пахнуть, чтобы мужчины убирались с пути опасного тигра, а женщины с блестящими глазами выходили на его тропу. И строго запрещено осуществлять свое желание. Видеть пищу, но голодать.

По мнению ведьмы, такой изощренной пытки самому лютому врагу не пожелаешь.

А неживое говорило: это только начало, когда мир делится надвое, на мужское и женское, где царит страдание. Опытные послушники уходят в измерение, где нет мужского и женского, нет страдания, все едино. И единым становится круг инь-ян, без разделительной черты. Там можно все.

С точки зрения ведьмы эта значит одно: окончательно лишенное мозгов тело расширило свое сознание до таких размеров, что теперь для возбуждения и наслаждения уже не нужны посторонние. Можно прекрасно ублажать себя самостоятельно, усилием воли сокращая и расслабляя мышцы до победного конца, и воображая при этом, что ты равен с богам и покинул полную страданий земную юдоль.

А неживое, выжрав истощенную наслаждением шкурку, отправляется на поиски новой жертвы.

Возможно, для кого-то именно в этом и заключается счастье. В конце концов, люди все разные.

Но для ведьмы — нет!

Это не ее судьба.

Корни нашей судьбы спрятаны в детстве.

В детстве мы узнаем, что такое счастье, дружба, любовь. Или не узнаем. Кому как повезет.

Не всем достаются счастливые семьи.

Не всем достаются семьи, где детей не отталкивают, не обижают, не наказывают по любому, самому пустяковому поводу, не унижают. Где на детях не срывают свою злость, свою обиду на окружающий мир, свою неуспешность.

Не всем достаются семьи, где с детьми разговаривают, как со взрослыми, честно отвечают на все их вопросы.

Ведьма появилась у своих родителей тогда, когда люди их возраста уже радуются внукам. Она выросла на руках у отца, она папина дочка. Она впитала то, что невозможно узнать другим способом, то, что бережет и защищает.

Она знает, как бьется любящее сердце мамы. Она знает, как бьется любящее сердце папы. Она не знает, как это — когда тебя не любят.

Ей и в голову не придет, что отец может отказаться отвечать на вопросы ребенка. Она со всеми своими вопросами всегда шла к отцу.

А для человека в черных одеждах это было более чем нормально, видимо, в его семье так было принято.

И когда он сгоряча объявил себя духовным отцом ведьмы, не понимая, насколько он при этом смешон, ему и в голову не пришло, что семьи-то бывают разные. Не такие, к каким он привык.

А то, что он пытался выдать за семью, называется совсем по-другому.

Это не семья, основанная на любви. Это союз, основанный на силе. Именно так, когда во главе союза стоит суровый, подавляющий всех вождь, а властвует он над мужчинами, обычно молодыми. Потому что он сильнее. Так сбивается в стаи буйная молодежь, отправляющаяся на поиски славы и добычи. Так объединяются шайки разбойников. Такие порядки могут быть в воинских дружинах. Везде, где во главу угла поставлена сила. Грубая сила.

Но любовь и насилие, все-таки, отличаются.

Хотя для неживого разницы нет.

Но именно знание этого отличия и позволяет людям почувствовать неживое. Узнать его сердцем, значительно быстрее, чем это сделала ведьма.

А, разобравшись, закрыть перед ним двери своего дома.

И это надежное знание.

Глава шестнадцатая ЗАВЕРШЕНИЕ

Когда снова зазеленели в Зимнем Городе листья на деревьях, мне приснился сон.

В этом сне мы мирно, плечо к плечу, бродили ночью по степи с человеком в черных одеждах, что пришел к нам из-за Реки, когда листья из зеленых стали алыми и золотыми.

Не с наставником с неживыми глазами, а тем мальчишкой, что иногда выглядывал из него. Мальчишкой, который помнил, как открыто и счастливо улыбаются, когда на душе хорошо. У которого от улыбки возникали славные ямочки на щеках. Который искренне радовался, глядя на нас, когда мы старались сделать все так же правильно, как и он.

Во сне было возможно все: достучаться до него, рассказать ему и показать, что такое на самом деле доверие и понимание. Что такое радость. И чем настоящая любовь отличается от того мертвого пепла, что он принес нам вместо пламени. Какая между ними пропасть. И как немного нужно, чтобы ненастоящее превратилось в настоящее.

И там, во сне, когда светили мягко далекие звезды и пряно пахли вольные, жесткие, непокорные травы, когда дышалось полной грудью, безудержно распускались цветы на моих шелках, и степь ложилась под ноги на все четыре стороны света, потребовалось совсем немного, чтобы неживое стало живым.

Там, во сне, всего-то было нужно сделать то, чего наставник в черных одеждах боялся, как огня: соединить руки так, чтобы чувствовать, как бьется чужой родник. Чтобы оба стали одинаково беззащитными и уязвимыми. Ведь только тогда понятно, какие слова не врут и куда ведут дороги.