Кодекс Защитника

И он дал знак солдатам, чтобы те расступились. Алексей, почувствовав свободу, побежал, спотыкаясь о камни и продолжая держаться руками за голову. Побежал боком вокруг воронки, как будто именно она не хотела его отпускать и затягивала в себя. Но Алексей ничего не видел. Он бежал навстречу солнцу, которое уже успело подняться над линией горизонта и опустить на землю туман мелкой росой.

* * *

Белковский проводил его взглядом и произнес:

– Переживает.

Потом добавил:

– Не волнуйтесь, он вернется. Его судьба быть Защитником, а от судьбы не уйдешь. Но Защитником может быть каждый!

Он поискал глазами Султанова и подмигнул ему:

– Ну-ка, Ибрагим, помоги мне.

Султанов удивленно посмотрел на своего старого учителя:

– Что надо сделать?

– Поддержи меня.

Султанов подошел к солдату, на спине которого сидел Аполлинарий Владиленович, и, не понимая, чего от него хотят, встал сбоку.

– И что дальше?

– Опусти мне ноги, – приказал учитель своему «коню». Тот аккуратно ослабил хватку, и ноги учителя безжизненно упали вниз.

– Подскажи, Ибрагим, они коснулись земли?

– Да, но…

Аполлинарий Владиленович гикнул:

– Тогда держи меня.

Он разжал руки и повалился в объятия Султанову. Тот еле успел подхватить его за подмышки:

– Что вы такое удумали?

Повиснув на груди у Ибрагима, Белковский засмеялся:

– Да вот померещилось на старости лет, что снова стал ноги чувствовать. Ан нет. Природу не обманешь, – сказал он с такой улыбкой на лице, что все заулыбались, разом разрядив обстановку.

Ибрагим начал усаживать учителя на землю рядом с убитыми, но Аполлинарий Владиленович замахал руками:

– Это нет. Рано мне еще рядом с убитыми лежать. Давайте-ка меня на машину подсадите. Там повыше будет. И мне оттуда все хорошо будет видно. Думаю, командир возражать не будет.

Макаров кивнул в знак согласия:

– Не буду.

– Вот и отлично.

Пока учителя перекладывали на «тигра», все как-то сразу стали подчиняться ему, и никто не чувствовал себя при этом ущербным, а Белковский, забравшись на броню и усевшись поудобнее, как какой-нибудь персидский шах на спине боевого слона, начал быстро отдавать короткие и понятные распоряжения:

– Командир, ты организуй оборону и связь для нашей прессы. Пусть они все, что видели, передадут по своим каналам. Скоро сюда новые гости прибудут, надо, чтобы они знали, что здесь было. Батюшка, вам надо будет найти Алексея. Вы знаете, что ему сказать. Вас этому учили. Парня приободрить надо. Может, еще придет в себя.

Отец Михаил понимающе хекнул, сомкнул брови, поправил бороду и достал из-за пазухи большой крест:

– Сделаем!

– Ты же, Ибрагим, – продолжал Аполлинарий Владиленович, – бери Валентину, всех остальных и посмотри, что можно сделать, чтобы свет снова появился. Нам без него никак нельзя. Без него нас сомнут и памяти не оставят. А Суд Божий сегодня будет. Его уже объявили. И неважно, что Защитник погиб. Появится другой. И кто им будет – Алексей или еще кто – по большому счету неважно. Главное, чтобы он был. Если Защитника не будет, то правда останется на чужой стороне! И тогда все смерти будут напрасными! У Суда Божьего пересуда не бывает! Это высшая инстанция справедливости на Земле!

И все согласились, и, что самое удивительное, никто не поинтересовался, откуда он все знает. Все просто приняли его за старшего, и все. Как будто в нем появился свет, и все увидели это!

Между тем Белковский и сам толком не знал, откуда вдруг в нем появилась эта уверенность, что он знает, что и кому надо делать. Он просто стал видеть далеко вперед и вокруг и знал все, что с ним будет и как это будет. Нет, он, конечно, догадывался, в чем причина. Ее ему назвал Данила еще там, в трещине, но пока он не хотел признаваться себе в этом. Он пока даже не хотел думать об этой причине, ведь ощущение силы появилось и стало расти в нем с того самого момента, как он выбрался из своего убежища. Может, чуть раньше.

Оно подхватило его под руки и понесло, как лодку по узкому руслу подземной реки, в сторону образовавшейся воронки, по дороге согревая его стылые больные кости. От этого тепла по всему телу вверх и вниз пошли круги, а за спиной будто выросли крылья. Самое интересное, он действительно вдруг стал чувствовать свои больные и уже давно не ходившие ноги.

Глава 10 Драконий пир

Мулла Ахмады не любил своего имени. Наверное, потому, что родители неоднократно говорили ему, что его назвали в честь знаменитого президента Ирана, который много лет назад был одним из главных борцов против Соединенных Штатов.