Кое-что ещё…

– Нет никакого рая. Вы сами хоть раз видели кого-нибудь из тех, кого любили, после их смерти? Нет? То-то же. Никто после смерти еще к нам не возвращался – мол, здрасьте, вот и я, давненько не видели. Если вам кто говорит, что уже умер и попал в рай, – вы ему не верьте, это он вам врет.

После монтажа, с которым мне очень помог Пол Барнс, мы начали предпоказы. Выяснилось, что лучше всего на “Рай” реагируют представители двух групп: женщины и “духовные” личности – они же чудаки и городские сумасшедшие. Мы начали беспокоиться. Хватит ли нам такой аудитории, чтобы добиться хотя бы умеренного успеха? В самом фильме чудаков хватало: например, была женщина, которая утверждала, будто “однажды ко мне явился дух Христа. Он вошел ко мне в спальню через окно. Его грудь была сделана из неба, а плечи – из облаков. Он двигался, как морская волна, и до меня донеслись нежные звуки арфы, похожие на тихий шелест ветра. Иисус проплыл по моей спальне. Я сказала ему: «Пройди в ванную», и он поплыл в ванную. Потом сказала: «Плыви в гостиную», и он отправился в гостиную и сел на диван. Я сказала: «На кухню», но на кухню можно попасть только через столовую, так что ему пришлось повернуться ко мне лицом – тогда-то я и заметила, что на нем уже другой наряд, а на голове – капюшон. И это – истинная правда”.

Как выяснилось позже, в фильме у нас снялось больше чудаков, чем их нашлось среди публики.

Как бы критики ни поносили “Рай”, мне он все равно нравится. И работать над ним было интересно – как и над “Забронировано”, “Натюрмортами” и “Религиозными деяниями”. Наверное, если бы не мой статус кинозвезды, эти фильмы и книги никогда бы не увидели свет. Но мне кажется, что все это было не зря.

Находка

“Рай” помог мне в очередной раз столкнуться с Ал Пачино. Я встретила его в киноцентре, где проходил монтаж “Рая”. Ал как раз работал там над своим фильмом “Местный стигматик”. Ал, как всегда, был неотразим, и между нами вновь вспыхнул огонь. Правда, на этот раз все было иначе – мы оба заметно постарели. Он уже не был Крестным отцом, я не была Кей Корлеоне. Мы были просто двумя людьми, занятыми в независимом кино. Ал, взъерошенный и неухоженный, был похож на очаровательную, любимую до дрожи дворняжку. Как-то в одно воскресенье он пригласил меня в гости, потом еще раз, и еще раз. В доме у Ала все было по-прежнему. После бейсбольного матча с друзьями Ал вместе с Салли Бойер, Марком (сводным братом Ала), Адамом Страсбергом, Джоном Хэлси и Майклом Хеджесом отправлялся в свой особняк в Хадсоне. Там всегда было шумно и людно. По дому носились три собаки Ала. На огонек то и дело заглядывали начинающие актеры вроде Уильяма Конверса-Робертса или Кристин Эстабрук. Ал вместе со своим учителем Чарли Лафтоном и его супругой Пенни обсуждали неминуемую гибель театра. Ал говорил о своих планах поставить “Саломею” и “Макбета”, и такие разговоры могли тянуться часами. Больше всего в жизни Ал любит театр и бейсбол.

Он – настоящий артист. Именно Ал заставил меня задуматься о разнице между понятиями “артист” и “артистичный”. Я – артистичная, но не артист. Правда, впервые в жизни меня это не волновало – я просто хотела, чтобы Ал меня любил. Я практически уверена, что для Ала я всегда была хорошим другом, с которым можно поговорить по душам. Но, как бы я ни любила слушать, на этот раз мне хотелось куда большего. Я хотела, чтобы Ал хотел меня – так же сильно, как я его.

Посредине этого романа на экраны вышел гомерически смешной фильм “Бэби-бум” о женщине, вынужденной усыновить ребенка. Чарльз Шайер и Нэнси Мейерс выступили в роли сценаристов, режиссеров и продюсеров. Благодаря Нэнси и костюмеру Сьюзи Бейкер, ставшей моей близкой подругой, я в фильме получилась хорошенькой, элегантной и наконец-то смешной. Мне нравилась моя героиня – остроумная и бойкая авантюристка. Я наконец-то вернулась в кино! И помог мне в этом совсем не “Рай”.

Будущее уже не то, что прежде

Когда я приехала в больницу Глендейл, бабушка Холл уже сидела на краю койки и ждала, когда же ее заберут домой. Ее белоснежные волосы были заколоты тремя ржавыми шпильками, а радиоактивного цвета штаны с оранжевыми, красными и желтыми цветами оттеняла бешеного цвета блузка с абстрактными узорами.

– Ты знаешь, что новый дружок Дорри – еврей? Представляешь? А у местной медсестры Холли жених – итальянец. А санитарка тут вообще родом из Ливана. Кажется, она сестра комика Дэнни Томаса.

– Ты как себя чувствуешь?

– Проблемы в основном с головой – там, где железы. Говорят, кровь в мозг плохо поступает, сделали даже рентген. Похоже, врачи считают, что мне кранты. Да ты не переживай так, Дайан! Я прожила долгую жизнь, даже чересчур долгую. Я уже даже планы на будущее строить перестала, так мне надоело жить.