Коэффициент магии

— Плевать, — голос мужчины прозвучал хрипло, — Черт, Влада, я как только вижу тебя, совершенно забываю про свою сдержанность, опыт и намерение… И снова веду себя как мальчишка. Прости.

Я в изумлении повернулась к нему:

— Извиняешься?

— Немного, — Максим запустил пальцы в растрепанные волосы, чем растрепал их еще больше. — Сергиев наверняка подстроил эту сцену и наслаждается теперь результатом. Это бесит, но я… Я даже рад, что так произошло. Как раз хотел тебе предложить…

Голос его прервался, а я впилась ногтями в ладони.

— …может продолжим работать вместе? Над… над лунницами?

Едва сдержала нервный смешок.

Работать?

Ага, над лунницами.

Кажется, мне протянули руку в знак примирения, но хочу ли я этого? Арсенский терпеть не может своеволия, мне же претит любая попытка властвовать надо мной. Наше общение в прямом смысле опасно. Мы оба слишком уверены в себе, слишком независимы, слишком требовательны к окружающим, чтобы ужиться — в любой форме, и…

— Хорошо, — выдохнула я, сама не веря, что сказала это, — Я позвоню тебе.

Максим улыбнулся, дернул руками, будто захотел прижать меня к себе, но сдержался.

Мы были похожи на двух людей, идущих по крайне тонкому льду и понимающих, что любое резкое движение может привести к необратимым последствиям.

На улице он посадил меня в стоявшее возле входа такси, назвал водителю адрес и вдруг наклонился и прошептал:

— Та женщина.-.Ничего не значит.

Я подавила вспыхнувшую радость. Не от его слов, а от того, что он в принципе счел необходимым объясниться. А вслух лишь сказала с уверенностью, которую не чувствовала:

— Я знаю. Потому что забыть меня невозможно.

Изумленный смешок.

И, улыбаясь, я уезжаю.

Счастье.

Обычное, повседневное, но в чистом, концентрированном виде. Как первый глоток утреннего кофе. Как выходные у моря. Как поцелуи, любимые песни и старая, потрепанная книжка, зачитанная до дыр. Как смотреть на запуск ракеты; как Новый Года и снегопад в лесу, когда белые хлопья оседают на тяжелых ветвях сосны.

Я такие вещи чувствовала.

— Сколько вы за него хотите? — посмотрела на старика и указала на небольшой кулон в виде цикады.

Он хитро глянул на меня в ответ и подул на якобы замерзшие руки. Не мерзли, я знала. Внутри него горел мягкий магический огонь, который не давал ему замерзнуть или заболеть.

Сильный маг, предпочитающий полу-бродячий образ жизни. Раскладывает свой лоток на многолюдных улицах или в парках — зимой, конечно, не таких многолюдных — и продает кусочки счастья.

Строго говоря, он нарушал один из магических законов, не имея лицензии на торговлю. Но даже я готова была смотреть сквозь пальцы на подобные нарушения — ни людям, ни магам не повредит такой амулет, тем более, что действовал он всего несколько дней.

— Для вас — нисколько. Хорошее отношение важнее, — и подмигнул.

Я хмыкнула, взяла кулон, испытывая почти непреодолимую потребность погладить его, положила одну купюру и пошла дальше по освещенной дорожке. Не все подарки должны оставаться бесплатными.

Иногда мне хотелось — до сердитого топанья ногой — чтобы в жизни все было так просто, как этот вечер, старик и цикада. Чтобы люди и маги перестали воевать между собой и друг с другом, а просто вернулись домой и начали любить своих близких.

Но реальность была совершенно другой. И приходилось это принимать как данность.

Народу вокруг было немного — мало кому хотелось бродить по улице в такие морозы — и меня это устраивало. На холодном воздухе все чувства обострялись, а мысли становились резкими, быстрыми и острыми, как лед.

Сейчас меня занимал список, который я получила от Сергиева. И вправду, мусор, ерунда — археологу и историку, конечно, не стоило так говорить, все-таки за каждой такой ерундой стояла целая экспедиция и много часов работы — но ценных вещей, ло-настоящему уникальных, в списке не было.

Что же еще их объединяло кроме отсутствия значимости?

Область применения. Все они "работали" в сфере предсказаний.

И это тоже было ерундой. Любой маг, работающий с будущим, любой современный артефакт вероятностных линий мог дать больше, чем весь этот "мешок с драгоценностями", как его уже успели обозвать в Комитете.

Я видела здесь три варианта.

Во-первых, вполне допустимо, что мы не знали что-то про эти предметы. Но такое маловероятно.

Вариант второй, что всю эту кучу используют как часть чего-то большего — и пока я не могла предположить, что же это может быть.

И третье, что наше внимание таким образом отвлекали.