Коэффициент магии

В том то и дело. Всё, что находилось здесь было душевным. Пропитанным положительными эмоциями и светлыми моментами жизни прошлых владельцев.

Так не бывает.

В любом антикварном магазине, на блошином рынке, в музеях были вещи с отрицательной энергетикой. Обагренные кровью. Созданные завистливыми руками. Украденные алчными людьми. Но не здесь.

Почему?

Додумать я не успела, потому что в меня вдруг потоком хлынуло ощущение стремительности, хищного движения и хмурой сосредоточенности.

Я в панике посмотрела на Митча и произнесла одними губами:

– Арсенский.

Метрах в десяти от магазина.

В голове за долю секунды пронеслись вопросы, основной из которых был в том, как Комитет мог упустить его прилет? Меня бы поставили в известность, и мы не подставились так глупо. А может, он следил за мной?

Решение созрело тоже быстро.

– Сделай вид, что не знаешь меня, – прошипела я другу, и тот одним движением схватил с полки какую-то штуковину и подскочил к удивленному продавцу.

Его коэффициента и амулетов, что всегда были с нами в минимальном наборе, должно было хватить, чтобы убедить итальянца в том, что мы пришли порознь. И вообще он уже давно стоит и общается с Митчем на тему чудесной резной шкатулки.

Я отошла к противоположной стене и принялась с преувеличенным вниманием рассматривать картины. А когда колокольчик звякнул, совершенно спокойно повернулась, чтобы тут же подпрыгнуть на месте, уставившись на Арсенского будто в удивлении и смущении.

Мужчина был в черных очках, узких брюках и распахнутом пиджаке, под которым виднелась белоснежная рубашка с расстегнутым воротом. Очень по итальянски. И мне не нужно было видеть его глаза, чтобы почувствовать эмоции, которые им завладели.

Шок, недоверие, подозрение, недоумение, злость.

Максим только мельком взглянул на разговаривающих возле стойки мужчины и резко подошел ко мне:

– Влада. Черт возьми, что происходит? Что ты здесь делаешь?

Он содрал очки и впился взглядом в мое лицо.

Я почувствовала, что вся заливаюсь краской от адреналина. Сердце пульсировало где-то в горле. Мне нужно было отвечать и говорить я могла только правду или приближено к ней.

Потому что меня, похоже, активно читали.

– Я… я приехала ради тебя. И сейчас все объясню…

– Уж будь добра. Потому что после твоего звонка я чувствовал себя последней скотиной, что не могу вырваться с работы и помочь, а ты, как оказалось, и не болеешь вовсе…

Несмотря на весь кошмар сложившейся ситуации, меня затопила волна тепла.

Значит, все-таки апельсины.

Но надо объясняться и придется рискнуть.

Я стиснула руки и начала нерешительно:

– Кажется, я поступила глупо и опрометчиво…Понимаешь, мне за-хотелось побольше уделить времени второй работе, а потом я говорила с Никитой и он сказал про тебя… Рим и все такое, – я подбирала слова максимально тщательно. С Никитой наши люди успели бы поработать – ох прости меня, Никита, – но если его сын вчера еще не был в курсе этой поездки, я основательно попаду, – В общем, вместо того, чтобы идти в «АрсАрх», я прилетела сюда и нашла эту лавочку. Она очаровательна, – закончила с беспомощной улыбкой и снова посмотрела на Арсенского. Тот продолжал буравить меня взглядом. Его глаза потемнели и будто затянули меня в черную дыру, из которой вряд ли можно было вырваться без потерь.

– Если бы я не проверил твою биографию, подумал бы, что ты по-дослана конкурентами, – прошипел Арсенский. Ага, над моей биографией точно работали лучшие специалисты, – И тем не менее. Влада, ответь, ты связана с моими врагами? Или пытаешься навредить мне?

Меня препарировали и раскладывали по полочкам. Отвратительное чувство, но я осознанно не ставила блок. Лишь только пошире открыла глаза:

– Нет.

И это было правдой. Комитет не был врагом магам и не пытался навредить кому-либо – мы лишь старались уберечь остальных от этого вреда.

Мужчино ощутимо расслабился. Если раньше он звенел, как натянутая струна, то теперь сделался мягким, что резиновая лента – гибкая, но умеющая очень больно ударить.

– Так зачем ты здесь, Влада?

Я сжала кулаки.

Надо решаться.

Скажу ерунду – не поверит, и можно считать задание проваленным. Отвечу максимально верно – подпишу себе немного иной приговор. Во мне боролось тело и мозг, душа и магия. Моя внутренняя суть тянулась к Максиму, забивая все разумные мысли и волю. Мое чувство долга отрицало даже малейшее влечение. А ведь были еще мораль и опыт, которые просто кричали о неправильности нашего поведения.

Но бросить все на пол пути? Не мой вариант.

Похоже, Арсенский почувствовал мое смятение, но счел причиной нечто совсем другое.

А я облизала губы и потупилась. Платить по счетам я буду потом, но сейчас сделаю так, как умею.

– Я здесь ради тебя, Максим. Ты говорил, что хочешь ухаживать и…Почему бы не сделать это в одном из красивейших городов мира?

Кажется, мы оба перестали дышать. Я снова подняла глаза и от увиденного чуть не дернулась назад в попытке сбежать. В глазах мужчины разгоралось пламя. И именно я дала ему зеленый свет.