Кофе без молока

Естественно, отец девочки тоже посмотрел наверх. И не сразу узнал ребят, но всё равно уловил в их фигурах что-то такое, что вызвало у него беспокойство. Тогда он попросил бинокль у стоявшей рядом женщины – она не хотела упустить ни одной подробности происшествия. По словам Рамона, существуют разные версии того, что было потом. Одни говорят, что отец грохнулся в обморок, как только разглядел детей в бинокль. Другие – что у него подкосились колени и он успел сказать, что у него падает давление. Однако все сходятся в том, что госпожа Чан, хозяйка универсама напротив, вытащила стул, чтобы бедняга мог присесть.

Известие о том, что здесь присутствует отец девочки, облетело толпу со скоростью молнии. Стали подходить люди – чтобы взглянуть на него, как на обезьяну в зоопарке. Были и такие, кто осмелился возмутиться, мол, зачем он вмешивался в отношения ребят. Их трагическая история – о том, что они предпочли умереть, только бы их не разлучили родители, – передавалась из уст в уста.

– Отец, конечно, был в шоке, – рассуждал Рамон, – И ничего не мог понять. «Какие еще отношения? – недоумевал он. – О чём вообще речь?»

– И тогда он обратился к дочери через громкоговоритель? – предположил Носач.

– Об этом мне ничего не известно, – признался Рамон, – но, возможно, госпожа Чан, которая была там с самого начала, что-то знает.

Журналист старательно записал в блокноте «госпожа Чан», чтобы не забыть ее расспросить. А Рамон продолжил свой рассказ. Его повествование приблизилось к развязке: к тому эпизоду, когда на крышу поднялись пожарные и психолог, специалист по решению таких вот ситуаций. Он попытался отговорить влюбленных от рокового шага. Это был финал фильма, всегда говорит Рамон. Ребята медленно двинулись по карнизу, а внизу все боялись, что они оступятся и эта история обернется настоящей трагедией.

– Пожарные натянули веревку, чтобы ребята за нее держались, и они постепенно, шаг за шагом, добрались до другой стороны. Там их схватили – на случай, если им в последний момент вздумается броситься вниз. И, конечно, внизу началось ликование: люди кричали, аплодировали, обнимались друг с другом, автомобили гудели, темноту освещали вспышки фотоаппаратов. На этом всё и закончилось.

– А кошки?

– Какие кошки?

– Мне говорили, что там были кошки, которые сыграли важную роль в этой истории.

– Что-то такое я слышал, – на всякий случай сказал Рамон, – но не думаю, что это было так уж важно.

В этот раз Носач решил не настаивать. Естественно, он задавал и другие вопросы: хотел знать, в какой момент дружба переросла в любовь, правда ли, что ребята сбежали, потому что родители не разрешали им встречаться, удалось ли им сохранить отношения после такого скандала. Рамон отвечал уклончиво. На самом деле у него просто не было ответов. Впрочем, надо признать, что под конец он повел себя героем: категорически отказался назвать настоящие имена и адреса.

– Мы все здесь хотим, чтобы детям жилось спокойно, – торжественно заявил он.

Думаю, он и сам толком не понял, что сказал, но прозвучало это и правда здорово.

Глава 4 Каталина

Каталина выросла среди тетрадей, карандашей и транспортиров. Ее мама, Мария Марта, – владелица книжного магазина. Именно там Каталина сделала первые шаги, а чуть позже, еще до того, как пошла в школу, научилась складывать и вычитать. На мой взгляд, симпатичная девчонка; правда, есть у нее один недостаток: она кого угодно заговорит. Так что я уже знала, чем рискую, когда вечером заглянула к ней в книжный магазин. Признаюсь, я зашла не просто так. Мне действительно нужна была краска для принтера, однако настоящей причиной моего визита были дошедшие до меня слухи о том, что Каталина знакома с Джульеттой. Носачу я ни словом об этом не обмолвилась.

Когда я пришла, Каталина разгоняла скуку, сортируя тетради по цвету и по размеру. Ее мать, к счастью, проводила инвентаризацию и в нашу беседу не вмешивалась. Мы немного поболтали об утреннем дожде и о кафе-мороженом, которое скоро откроется в соседнем квартале, пока наконец я не подобралась к главной теме. Я спросила Каталину, знакома ли она с той девочкой.

– Может, да, а может, нет, – ответила она.

– Как это понимать?

– Так, что я не уверена.

И она рассказала, что в тот вечер, как и все, не отрывалась от телевизора. Только вот лица ребят разглядеть не удалось, посетовала она – камера снимала издалека. А на следующий день в школе стали говорить, что, мол, Джульетта – это на самом деле Карла из седьмого «А», и Каталине показалось, что это вполне возможно. Волосы вроде ее: длинные и каштановые.

– А у нее самой-то вы спрашивали?

– Конечно спрашивали, и она всё отрицала. Только это ничего не доказывает.