Кофе для невлюблённых (ки3)

- И чем все закончилось? - с замиранием сердца спрашивала я. Неужели подозреваемая?

- Уволили ее, конечно, - цинично пожимала плечами Филис. - А потом бедняжка то ли отравилась сама, то ли уехала к тетке в Гемсбург. По крайней мере, больше мы о ней не слышали.

И так заканчивалась большая часть историй.

Ближе к половине девятого я едва не столкнулась с Эрвином Калле. Он был бледен, как сама смерть, но довольно оживлен. Похоже, ему тяжело приходилось в этом зале, среди афиш, с которых смотрел Патрик Морель, среди разговоров о тех днях, когда актер был еще жив… Но Эрвин держался.

- Леди Виржиния, я узнал одну неприятную вещь, - сообщил он мне громким шепотом, подозрительно оглядываясь по сторонам. Гости, разумеется, были увлечены своими беседами, на нас никто внимания не обращал - что такого, если хозяйка вечера остановилась перекинуться словечком с очередным скорбящим? - Похоже, пропала невеста Пэтси. И, боюсь, она мертва. Мне в руки попал адрес, где она проживала, и я наведался туда. Хозяйка жилья, похоже, пребывает в полнейшем неведении. Она жаловалась мне, что та девушка задерживает плату, а когда я внес задолженность, любезно вручила ключ. Так вот, в квартире стоит ужасный…

Что стояло в квартире невесты Мореля, я так и не узнала, потому что внезапно раздался звон бьющегося стекла, женский визг, и все разговоры как обрезало. Театрально-выразительная тишина длилась мгновение, а потом какой-то мужчина крикнул зло:

- Да что ты понимаешь в этом! Именно такой смерти он и заслуживал!

- Никто не заслуживает смерти, тем более такой.

А этот волнующий низкий голос я уже узнала. Филис Макнайт.

- Одну минуту, мистер Калле, - натянуто улыбнулась я остолбеневшему художнику и, одернув юбки, поспешила к месту разгорающегося скандала.

Отыскать его было нетрудно - гости, будто бы нарочно, выстроились ровным кружком, жадно наблюдая за сварой. Луи ла Рон быстро-быстро строчил что-то в записной книжке, карандаш порхал над страницей, словно живой. Я представила, как завтра в газете появится заметка - "Бывшие коллеги Мореля не сошлись во взглядах на его смерть" - и мне стало мерзко.

Впрочем, будущую статью ла Рон обещал обсудить со мной.

- Добрый вечер, господа! - громко произнесла я, проталкиваясь к спорщикам. - Святые небеса, мисс Макнайт, вы так бледны - может, вам стоит присесть там, в уголке, и освежиться фруктовым соком? Официант принесет вам, - я сделала знак одному из "слуг" - кажется, Лайзо. Тот подскочил и замер в полупоклоне рядом с актрисой. Филис Макнайт мгновенно поняла намек и, благодарно склонив голову, последовала за ним. Многие мужчины невольно провожали ее взглядами. Широкие шелестящие юбки, неправдоподобно тонкая талия, гордо выпрямленная спина и тяжелые, блестящие, словно навощенные, локоны, ниспадающие на плечи - оскорбленное божество, а не земная женщина. - Пока глубокоуважаемая мисс Макнайт отдыхает, не могли бы вы прояснить, что здесь произошло, мистер…? К сожалению, не помню, есть ли ваше имя в пригласительных списках…

Скандалист промолчал и лишь упрямо поджал губы. Довольно высокий и, определенно, слишком смазливый для мужчины, он выглядел типичным представителем богемы - таким, какими представляют актеров, музыкантов и художников люди, далекие от искусств. Одежда весьма смелого фасона, собранные в короткую косицу светлые волосы, томный взгляд… впрочем, последнее легко можно было приписать влиянию алкоголя. Либо Георг слишком щедро добавил ликера в кофе по рецепту "Головокружение", либо неизвестный успел помянуть Мореля вином еще до визита в кофейню.

- Это Эсмонд Палмер, - шаром выкатился из толпы ведущий режиссер Королевского театра, мистер Клермон, на ходу отирая лысину. - Приношу свои извинения, леди Виржиния. Я взял на себя смелость пригласить несколько актеров, близко знакомых с мистером Морелем, упокой Господи его душу… Но мистер Палмер слишком чувствителен, гм, к согревающим напиткам. Я думаю, что он не имел в виду ничего плохого.

- Я сказал именно то, что хотел! - яростно выкрикнул Палмер, подаваясь вперед. Лицо у него наливалось краской, словно в преддверии апоплексического удара. - Он жил, как трус, и умер, как трус, другой смерти и не заслуживал! - голос Палмера постепенно набирал силу, и к концу тирады он гремел над кофейней, подобно грому небесному. - И хоронить его следует за оградой церкви не потому, что он самоубийца, а потому, что трус!

- Мистер Палмер! - я не была актрисой, но тоже голосом своим владеть умела неплохо. - Извольте придержать ваш язвительный язык! Мы собрались здесь для того, чтобы вспомнить о том, каким прекрасным человеком, каким великим актером был Патрик Морель, а не для того, чтобы слушать грязные наветы!

- А вот и не слушайте! - Палмер подхватил еще одну чашку и - дзонг! - шваркнул ею о пол. Я зажмурилась инстинктивно, и почувствовала, как мелкие осколки стучат по туфлям. - Все вы закончите так же, все! Помяните мое слово!

- Убирайтесь вон. Немедленно.