Кофе готов, милорд (СИ)

Шестеро девчонок присмиревшими мышками по одной озвучивали практически идентичный заказ: какой-нибудь суп, дешевый гарнир и пирожное. Нет, не так. Пирожное! С придыханием и прижатыми к сердцу руками.

Получив заказ, будущие мастерицы примерились к одному столику, но столкнулись с непреодолимым препятствием – нехваткой двух стульев. Двое девочек, одетых лучше всех, оглядели растерянных подружек и решили поиграть в благородство, уступая места остальным, как заправские леди с отменным воспитанием.

Ой-ой, кажется, среди птичек принято мериться не только качеством работы. Вот третья присоединилась и начала демонстративно браться за приборы стоя, за ней четвертая убрала свой полушубок со спинки стула… Через пять минут галдящие сороки громко спорили, кому сидеть, а кому стоять. Четыре стула оставались нетронутыми.

– На графиню наши хотят быть похожи, – хмыкнула Эля, оперевшись локтями на стойку.

– С чего ты взяла?

– Дык ведут себя так, будто их завтра в леди зачислят вне очереди, а они и манеры не выучили. Чай слышала, как графиня после своего совершеннолетия говорила, что девицам нужно образование?

– Ну… слышала. Кажется, на квартальном собрании с управляющими виноградников?

– Уж не знаю, на каком собрании, но весть быстро разлетелась. Мол, для самых благонравных девиц школу свою откроют, где образование с воспитанием давать будут забесплатно. Вот эти и стараются, чтобы мадамка их заметила и рекомендации для будущей школы дала.

Надо же. Подобный разговор и в самом деле имел место быть, когда я ультимативно потребовала у отца пустить меня на собрание не только для опыта, но и с небольшой тайной целью – показаться на глаза управляющим отца, чтобы меня не только помнили в лицо, но и видели мое желание разобраться в финансовых делах рода.

Казалось бы, где связь между виноградниками и школой для девушек? Оказалось, что на виноградниках работают в основном дети. Не знаю, как принято в моем мире, а здесь виноград собирали не специальные машины или артефакты, а детские руки, преимущественно – девичьи. Казалось бы, ну и хорошо, из таких маленьких помощниц потом могут вырасти прекрасные виноделы, знающие процесс с самого низа.

Но как бы не так. Здесь виноделами могут быть исключительно мужчины. Ну, не женское это искусство, а потому женщинам в нее вход закрыт. Быть подсобной разнорабочей – пожалуйста, признанным мастером – ни за что. Почему так? Мало того, что для этого нужно много и долго учиться, что будет отвлекать женщину от деторождения, так еще и деятельность, связанная с алкоголем, может плохо сказаться на чем? Правильно, опять же на деторождении.

Тут я уже откровенно возмутилась. То есть, вместо того, чтобы учиться профессии, которая потом сможет прокормить девушку и стать значительным вкладом в семейный бюджет, наши девочки занимаются низовым трудом без права на профессиональную реализацию и без времени на настоящую учебу?! А не офигели ли вы часом, господа виноделы?

Результатом ожесточенных споров и одного сожженного стола стало мое запальчивое обещание создать подобие университета для девушек низших сословий, где юные мисс смогут получить не только хорошее воспитание, но и обучиться основам профессии, которую они выберут. Не что-то грандиозное, и вполне традиционное для этого мира, но качественное и со стопроцентной возможностью начать карьеру в хорошем месте.

И я всерьез рассуждала об этом университете потом наедине с Ясенем, собиралась содержать его на средства, вырученные с кофейного дела, но теперь… Сердце кольнуло сожалением.

– Заканчивать ли этот балаган, Рита?

– Попробуй, только без глупостей.

Тяжелым шагом, неожиданным для тонкокостной девушки, Эля подошла к спорщицам и демонстративно громыхнула подносом об стол.

– Кончайте свиристеть, усаживайте свои станки уже, – сильной рукой она притянула два стула с соседних столов и впечатала ножки в деревянный пол. – Кушайте, не обляпайтесь, «леди».

– Фи, как некультурно, – скривили носики все, как одна, но спорить не посмели.

Остальные посетители отворачивались к своим тарелкам, заедая краткое зрелище хлебом. К сегодняшнему дню необходимость во мне, как официантке, отпала. Я только выдавала меню подходящим к стойке впервые, принимала оплату и накладывала пирожные, улетавшие со скоростью ветра, а потому не сразу заметила высокого черноволосого господина, зашедшего в нашу ресторацию после того, как очередная партия обедающих каменщиков вышла за дверь.

– Глянькось, деточка, что это за франт к нам пожаловал? – неслышно подошел ко мне дед Яким, показывая трубкой на вошедшего. – Оглядывается так, будто ищет чего.

– Действительно.

Что-то в его фигуре казалось мне смутно знакомым, но белый шарф, прикрывающий нижнюю половину лица, мешал рассмотреть мужчину подробнее. Пришелец еще какое-то время потоптался на входе и поймал за рукав фланировавшего между столами Феликса, что-то зашептав ему на ухо.

– Держится-то по-господски, смотри-ка. Не к добру это.

– Думаете, дворянин?

– Как пить дать. И не наш, не с Аморской земли.