Кофе и полынь

Слишком много чувств сейчас меня переполняло. Да, мы с дядей Рэйвеном стали теперь близки как никогда прежде, и в наших отношениях появилась лёгкость, о которой раньше нельзя было и мечтать. Но по-прежнему не всё я могла выразить словами. Мы ведь только что разорвали помолвку, и…

…да, слишком много чувств; слишком тревожно, больно и свежо.

— Не стоит меня благодарить, — качнул головой маркиз. И добавил неожиданно: — Когда-то я обещал Идену, что либо женюсь на вас, либо найду достойного претендента. Так случилось, что претендента отыскали вы сами; мне же остаётся сделать его достойным, — и он усмехнулся. — А если человек способен на риск ради Аксонии, он заслуживает уважения. Даже если он делает это, потому что влюблён… Я тоже начинал из-за любви.

Я отвернулась, жалея, что оставила где-то веер; подозреваю, что лицо у меня пылало.

— У вас, кажется, были новости?..

Попытка сменить тему выглядела, признаюсь, жалко. Однако дядя Рэйвен милосердно поддержал разговор:

— О, да, хотя не слишком приятные. На телефонистку, мисс Белл, совершили покушение, представьте себе. Собственно, это и было то «дело», которое не давало мне даже спокойно вздохнуть, не говоря уже об обеде или ужине, в последние дни.

— На мисс Белл? — ужаснулась я, вспомнив её бледное лицо и испуганный голос в тот миг, когда она завершала рассказ о своих злоключениях. — Святые Небеса… Именно то, чего она и боялась.

— Что ж, предчувствия её не обманывали, — вздохнул дядя Рэйвен, снова снимая очки. Синие стёкла загадочно сверкнули, ловя отблеск светильника. — По счастью, не так давно я приставил к ней надёжного человека по настоянию вашего друга Эллиса — а он может быть очень убедительным, если того пожелает.

— Весьма деликатный выбор слов, — улыбнулась я. — Шантаж, интриги и манипуляции — Эллис добивается своего, не стесняясь в средствах. Пожалуй, единственное, о чём он просит прямо и без увёрток — это деньги.

— Я сам дважды оплатил ему кэб из личных средств, прежде чем понял, что происходит, — пошутил дядя Рэйвен. — Что же касается мисс Белл, то в неё попытались выстрелить прямо на городской улице, в упор, чтобы наверняка убить. Пожалуй, если б целились издалека, то всё могло бы и получиться, но туман сыграл нам на руку. Мой человек вовремя заметил угрозу, оттолкнул мисс Белл, а несостоявшегося убийцу догнал и сумел задержать… Но тот пока прикидывается обычным пьяным дебоширом и утверждает, что якобы увидел на мостовой крысу, собирался её застрелить — и промахнулся. Кается, разумеется, готов заплатить штраф и даже пойти в тюрьму за дебош, но преступные намерения отрицает.

Он выглядел так, словно хотел добавить ещё что-то, однако лишь подслеповато моргнул и потянулся к очкам.

— У вас болят глаза? — спросила я сочувственно. — Может, погасить несколько ламп?

— Не стоит, — суховато ответил дядя Рэйвен и нахмурился. — Мне просто померещилась тень, которая двигалась сама по себе… У меня действительно чувствительные глаза, но очки с цветными стёклами я начал носить по другой причине, — признался он неожиданно. — Когда я сильно устаю, особенно под вечер, в сумерках или позднее, я иногда вижу… силуэты, — он немного запнулся, прежде чем продолжить. — Об этом немногие знали, включая, разумеется, Идена. Он-то и посоветовал мне надевать очки, а ещё привил вкус к бхаратским благовониям. На удивление, это и впрямь помогает… Хотя есть у меня подозрение, что Иден давал советы по наущению своей молодой супруги, — неожиданно усмехнулся дядя Рэйвен. — Ноэми была настоящим кладезем суеверий, как ни странно.

Осознание было мгновенным.

Моя мать — её зловещий талант — силуэты, которые видел дядя Рэйвен…

— Валх! — подскочила я, разом леденея. — Простите, вы не осмотритесь вместе со мной в кофейне? Возможно, я сама себя пугаю и выдумываю лишнее…

Но дядя Рэйвен даже не задал ни одного вопроса; он также поднялся, оставляя очки на столе, и сухо кивнул:

— Конечно, идёмте.

…полагаю, он, как и я, понятия не имел, что делать, если мы и впрямь столкнёмся с мёртвым колдуном.

Что дела плохи, стало ясно почти сразу.

На кухне было тихо — слишком тихо для места, где два увлечённых кулинара и гурмана ещё полчаса назад обсуждали рецепты. Признаться, я даже подумала поначалу, что Георг с Миреем и впрямь ушли в тёмную комнату, как и собирались. Но в плите по-прежнему горел огонь; драгоценная книга лежала на столе, раскрытая; Георг дремал, уткнувшись в столешницу лбом, а Мирей откинулся на спинку стула, и голова у него беспомощно запрокинулась, а горло подрагивало.

Мне стало жутко.

— Как будто угорели из-за газа, — негромко произнёс дядя Рэйвен. Быстро оглянулся на меня — и добавил: — Но это невозможно, у вас же тут нет газовых ламп… Хотя гарью пахнет.

Он тронул за плечо сперва одного мужчину, затем другого. Георг просыпался долго, вязнул во сне, словно в болоте. Мирей же напротив подскочил сразу, чудовищно бледный, с испариной на висках, и выпалил что-то на марсовийском. Увидел меня, несколько раз моргнул и произнёс, с отвращением обтирая лицо рукавом: