Кофе на ночь

Макс засыпал. Ему снилась Катя на жарких кофейных плантациях, Катя, подбрасывающая в небо кофейные зёрна… «Пришёл, увидел… напоил».

КОФЕ И БЕСЫ

У Леонида Егоровича не было любовницы.

Он не особо задумывался над этим раньше. Но этот год был тревожный. Леонид Егорович не желал, чтобы он заканчивался. Потому что сейчас, пока ему всё ещё сорок девять – это всё-таки сорок девять. Но вот пролетят несколько месяцев, и за длинным праздничным столом его сослуживцы, родственники и приятели официально, скаля пьяные зубы, объявят вслух страшный приговор.

Ноги стола будут подкашиваться от показного изобилия, а ноги Леонида Егоровича будут подкашиваться от тяжёлой юбилейной цифры – пятьдесят. Как же так? Когда успелось? Полжизни… Но он будет стоять с дорогим бокалом, в который налито что-то дорогое, улыбаться одним только ртом, ибо глаза его не в состоянии будут притворяться, и принимать заученные пожелания.

Леонид Егорович малодушно подумывал на свой день рождения заболеть или срочно куда-то улететь, но понимал, что при его должности в УБЭП это слишком неприлично, этого не поймут и не одобрят.

С женой они прожили двадцать два года. И всё бы ничего, но изо дня в день Леонид Егорович наблюдал, как у его коллег по цеху меняется и цветёт многогранная личная жизнь. У Пашкова, которому сорок два, любовница, на вид лет двадцать. Игнатьев, которому сорок пять, развёлся, женился, ей двадцать семь. У Кириенко, которому пятьдесят четыре, две любовницы, одной двадцать два, другой тридцать, и у обеих от него дети.

Молодые женщины, с ухоженными стройными телами, водили машины представительского класса, одевались в центральных бутиках, носили норковые шубы и капризные губы. Это был какой-то статусный атрибут, это было нечто, что позволяло Пашкову, Игнатьеву, Кириенко и иже с ними хорохориться и высоко держать подбородок, как бы заявляя: «Я всё ещё ого-го».

Леонид Егорович исподтишка поглядывал в окна на то, как роскошные пассии выходили из машин, неся на своих лицах бремя недавно приобретённого высокомерия и принадлежности к элите. И ему хотелось, очень хотелось приобщиться к этому сообществу возрождённой молодости. Ему тоже хотелось, чтобы рядом в ресторане на банкете сидела вот такая манерная содержанка, многозначительно глядя ему в глаза, наливая ему спиртное, потому что после посиделок сама сядет за руль и отвезёт его домой, в тайное гнёздышко, где оденет корсет с подвязками, чулки с возбуждающим кружевом и не даст ему уснуть до утра.

В области романтики Леонид Егорович был мужчиной простоватым и неискушённым. Жене был почти верен, если не считать две командировки, в которых он решил отпустить поводья и в невероятно нетрезвом порыве соблазнил одиноких великовозрастных дам. В итоге эти свои поездки с духом свободы он старался забыть: на приключения, добавляющие ему баллов, они не тянули.

Леонид Егорович допускал, что наличие молодой эффектной женщины на стороне добавит в его бюджет большую расходную статью. Но теперь, на пороге пятидесятилетнего юбилея, он был на это готов.

Дело стало за малым: найти подходящую кандидатуру. Леонид Егорович рассудил так. Девушка должна быть не балованная, молодая, лучше студентка. А студенток искать где? В общественном транспорте. Он оставил автомобиль на парковке и решил проехаться на службу на маршрутном автобусе.

Кроме того, по опыту он знал, что мало у кого есть такт не злоупотреблять выгодным знакомством. Будущая любовница должна его полюбить просто так, а уж потом подарки.

В оранжевом автобусе номер семьдесят семь все сидения были заняты, и Марина стояла у окна, держась за поручень, слегка раскачиваясь из стороны в сторону на тонких каблуках, в такт автобусным манёврам. Мужчина встал с ней рядом, время от времени заглядываясь на её лицо. С чего-то начал разговор, слово за слово, теряя её внимание, он таки протянул свою визитку, которая, несомненно, должна была пленить воображение девушки. Они разошлись с уверениями созвониться. Марина была третьекурсница и несмотря на то, что ездила она на автобусах, троллейбусах, а иногда даже трамваях, цену себе она знала, на жизнь имела планы грандиозные и была неотразима на пике цветения уверенности в непременной встрече прекрасного принца на белом коне. Заигрывания незнакомца, годившегося ей в отцы, Марина восприняла с лёгким испугом, недоумением, выжимала из себя улыбку и общие фразы, оставила ему неправильный номер телефона, а солидную визитку выбросила.

Леонид Егорович понял по её искусственной улыбке, по сдержанным ответам, по отведенному в нетерпении взгляду, что ему не перезвонят. Попробовал этим же вечером дозвониться сам и убедился в своих подозрениях. Но не отчаялся. Он просто неправильно начал.