Кофе от баронессы Кюцберг

– Рассказывай, что случилось, почему тебя взяли? – спросила она на улице, – я знаю, ты мне врать сейчас начнёшь. Я позволяю тебе, чтобы мне больно не было немного соврать.

– Полин, какое может быть враньё, всё очень просто. Моё прошлое, не даёт им покоя. Я попал в число знакомых Юргиных, у них была похищена дорогая коллекция пивных пробок, вот меня и взяли для проверки.

– Ты, что мне плетёшь, они приходили, искали альбомы. В них, что пробки пивные хранят эти Юргины? – спросила Полина.

– Что ты хмуришься, ты же разрешила немножко мне соврать, – ухмыльнулся Колчак, – вот я использовал свой лимит. А теперь слушай правду. Юргины это Андрей и Надежда, – у него похитили марки, вот и вся история. Они меня и вызволили из милиции, дав им хороший отлуп. Вот видишь, вернули заколку, думали, что она похищена, – он показал ей заколку. – Всё хорошо не переживай, – успокоил он её.

– Мне когда твои друзья сказали, что тебя арестовали, я матери ничего не сказала, сама побежала в милицию. Здесь мне сказали, что ты временно задержан, до выяснения дела. Говорят, что больше трёх суток держать не будут. Матери сказала, – (от тебя, между прочим, врать научилась), – кокетливо заметила она, – что на работе у вас запарка и ты там, на ночь остался. Хорошо, что когда с обыском пришли, я одна дома была. Сейчас иди домой снимай с себя всё и садись в ванную отмыкать, а то от тебя казематом пахнет. Из дома никуда не выходи, встречать меня не надо с работы. Всё, – пока, я люблю тебя!

Полина поцеловала его в щёку и пошла на работу.

…Вовка вдохнул в себя ноябрьский, свежий воздух и пошёл в сторону своего дома, но свернул к Ларе. Она стояла около своей двери и запирала её. В одной руке у неё был кофр. Увидав Вовку, она сунула ему кофр подержать, а сама, потянув на себя дверь, повернула ключ в замке:

– Вот ты и на свободе, я не сомневалась, что именно, так и будет. Ты меня извини? Я сейчас очень тороплюсь. И думаю, пока нам не надо встречаться. Ты меня очень сильно возбуждаешь, а близость с мужчиной мне противопоказана, это может повредить нашему с тобой плоду. Без острой необходимости мне не звони, я лягу в патологическое отделение больницы на неделю. Если, что, я тебя сама вызвоню. Через два месяца приходи обязательно. Я тебе дам его послушать, как он ножками крохотными будет стучать. Прости меня? Она провела рукой по его подбородку и чмокнула в щёку, в которую несколько минут назад его целовала Полина, и они вместе спустилась с лестницы. Перед выходом на улицу, она погладила его ещё раз, но уже по плечу.

Вовка понял, что это была не ласка, а жест для его остановки. Она не хотела, чтобы их видели вместе на улице.

«Чтобы Надежда про неё не говорила, она всё равно прелесть», – подумал он, и направился домой, когда за углом скрылась фигура Лары. Дома никого не было. Мать приходила с работы в три часа, а стрелки на часах показывали два часа. Он разделся и залез в ванную. Воду не стал набирать, чтобы не мочить заживающую спину. Вымылся под лейкой душа.

Обтерев насухо тело полотенцем, он не повесил его на просушку, а оставил его на плечах. Из серванта достал бутылку Янтарного вина и налил себе в фужер. Включил телевизор и лёг на диван. Под телевизор он уснул. Проснулся, когда почувствовал прикосновение руки на его спине. Он повернулся, открыл глаза, перед ним стояла мать:

– Сын у тебя, что со спиной? – спросила мать.

– Поранился, – ответил он, – ещё перед праздниками.

– Такие раны наносят только знойные женщины. Ты не думаешь, что благодаря этим ранам можешь потерять Полину. Красивым и покладистым жёнам, как она не изменяют, – сказала мать.

– Это Полина мне сама спину вспахала, – зевнув, сказал Вовка.

– Не обманывай, у неё ногтей нет, им на работе не разрешают отращивать длинные ногти. Весь в брата растёшь бабник. Тот всю жизнь за женщинами, волочился, и ты по его следам пошёл. Ложись на живот, я тебе смажу хорошей мазью, через два дня и следа не останется.

Она смазала ему спину, и он снова уснул. Проснулся, когда пришла с работы Полина.

– Может мне на прииски рвануть старателем. Денег подзаработать немного, – внезапно за ужином выдвинул Вовка мысль.

– Немножко и здесь можно заработать, – ответила Вовке мать.

Полина молчала, а мать начала причитать, что в одиночестве без жен мужья спиваются.

– Я никогда не сопьюсь, потому что тяги у меня нет к спиртному, – сказал Вовка. – А за пять тысяч, у меня никакого настроения работать нет. Марека за двадцать тысяч воздух продаёт. Может к нему попробовать пристроится.

– А чем он торгует, – спросила Полина.

– Они воду минеральную выпускают и продают. Он директор по сбыту.

– Давно бы попробовал, – сказала мать.

– Сейчас, к нему спущусь, поговорю.

Отодвинув от себя тарелку, Вовка вышел из кухни.

Марека был дома.

– Проснулся? – спросил он, – а я к тебе заходил. Мать сказала, что ты спишь. Я и успокоился.

– Саня, к вам на работу нельзя пристроиться, – спросил Вовка.