Кофе от баронессы Кюцберг

От наркотиков мы сейчас отошли, что развязало нам все руки. Живи, работай и радуйся. Сейчас ещё дело провернём одно, поедем с тобой в Австрию в город Линц. У меня компаньон знатный есть, по имени Вернер. Он со всеми музеями Австрии работает. И в Линце у него почти свой музей есть. Я ему везу несколько диковинок, за которые он выложит круглую сумму. Там у нас с тобой будут дела миллионные. На рождество и поедем с тобой, только дельце одно пустяковое попутно здесь провернём и в путь. А если ты думаешь, что я за твоей спиной темню, так и быть сядем в машину, я тебе открою кое – какие секреты. Не люблю на морозе обсуждать серьёзные дела.

– Пошли быстрее тогда, – заторопился Фура, – а то у меня от снега, кажется, не только ноги ледяными стали, но и все жилы в сосульки превратились.

…В машине Фура снял с себя мокрые туфли и носки и окутал ноги в свою дорогую дублёнку. Затем заложил руки за голову начал крутить туловищем справа налево и наоборот:

– Немного согрелся, теперь можно закурить, – сказал он.

– Приоткрой окно, чтобы дым выдувало, – попросил Боровик, – и слушай, если тебе невтерпёж узнать, каких я гостей хочу привезти на заимку:

Короче нашему Паше Петухову одни селяне заказали связать большую партию сеток под лук. Торгуют они этим луком. Он привёз к ним заказ домой. Селяне с ним рассчитались и усадили за блинный стол. У них в это время гостил студент из города. Обратно этот студент попросил его захватить попутно с собой в город. По дороге, они разговорились, и выяснилось, что Пашин племянник, который водолазом работает рядом с нами, учился с ним в одной школе. А у этого студента недавно месяца два назад, когда он лежал в больнице, была похищена богатая коллекция почтовых марок, где каждая ценная марка стоит в среднем двадцать штук зелёных. Отдельные экземпляры триста штук. Пропало несколько альбомов, а точнее более двух тысяч марок. Этот студент обратился в милицию, но они пока ищут их безрезультатно. Он сейчас очень обеспокоен, тем, что никогда в жизни больше их не увидит. И решил сам заняться следствием. Опросил соседей по подъезду, и они ему сказали, что в день похищения у подъезда были три человека. Водолаз, и ещё один одноклассник по кличке Джага.

– А третий кто? – спросил Фура.

– Отлично сынок внимательный ты, – похвалил его Хозяин, – а теперь покажи нам с Кактусом, какой ты догадливый?

– Не тяни резину батя, – не терпелось Фуре, – я этот берег плохо знаю. Из блатных, Луку да молодого Колчака. И ещё одного дикобраза Гошу хорошо знаю, но тот мужик.

– Умница. Сам ответил, – вновь похвалил его Хозяин.

– Именно он. – Злейший твой враг Колчак.

– Это известие приятное для меня, – обрадовался вначале Фура, а затем сразу сник. – Ну и что из этого, что видели у подъезда.

– А ничего. Всё трое друзей знали, что студент является владельцем уникальной коллекции марок. Джага живёт в этом подъезде, а Колчак ходит, потягивает, молодую жену нашего студента имея при себе ключ от квартиры, где марки лежат. Водолаз Петухов, – Паша говорит, парень немного чудаковатый и болтливый. Сейчас без работы сидит, сам понимаешь, лёд на Волге. Раскатывает на Запорожце с ручным управлением с осколками красных кирпичей в багажнике. По организациям конторским служащим продаёт их от пятидесяти рублей и выше, объясняя клиентам, что это обломки рухнувшей Берлинской стены. И самое интересное, что у него покупают их.

– Надо – же до чего додумался, – сказал до этого всегда молчавший Кактус. – Нам бы того удальца в сбыт взять.

– Как с ними договоримся, – так и будет на нас работать, – сказал Боровик. – Если согласятся марки нам отдать, пускай даже не все. Список у меня уже имеется, какие самые, самые высшие. То их всех троих можно к себе взять, по крайней мере, пока пообещать. А не договоримся. То я тебе мой единственный родственничек подарю Колчака.

У Фуры радость заметно сменилась нахлынувшей на него тяжёлой тревогой:

– И что мне с ним делать нужно будет?

– Что пожелаешь? Хочешь, подари ему жизнь. Хочешь, отдай его Гавриле. Он разделает его, а мясо съест с метёльщиками. А не хочешь мараться, отвези его на торфяники, которые горят по несколько лет, и сбрось туда. Верный глухарь будет, даже явка с повинной не поможет.

– Не нравится мне эта затея с марками и Колчаком. Поквитаться за мою челюсть с ним бы не мешало, но я боюсь, что за ним могут стоять серьёзные люди, – дрожащим голосом сказал Фура.

– У тебя, что совсем задница слиплась, от страха, – устыдил его Кактус, – ты понимаешь, марки это валюта, которая сама к нам в руки пришла. Нужно только наклониться, и подобрать её. А твой Колчак, это вчерашний день. Молод ещё он, чтобы за ним серьёзные люди стояли. Сам же раньше говорил. Развё что шпана рога замочит. Так мы им быстро допрос по – нашему методу устроим.

Фура, задумавшись, сказал:

– Сева Пескарь, за колючим забором находится, но достать любого может и оттуда.

– Брось ныть? – повысил голос Боровик.

– Мы Захара вора авторитетного грохнули, считай пять лет назад, и никто пальцем не повёл. А виноват в его смерти всех больше ты.