Кофе по-венски

Да, все правильно: у меня действительно есть моя вторая половинка, на которой когда-нибудь я непременно женюсь – лучшая девушка на свете Соня Дижон, как и я, полукровка с русской мамой и отцом-швейцарцем. Мы знакомы с ней с самой юной юности и перманентно влюблены друг в друга, хотя на людях и делаем вид, что легко обойдемся и сами по себе. И все-таки при всем при том вдруг очутиться в ситуации, подобной нынешней, согласитесь, не слишком весело.

С самого начала все было просто легким флиртом, очаровательной маленькой историей любви на фоне Вены с ее вальсирующими пассажами великой музыки Штрауса и Моцарта. Кто знал, что все завершится, едва начавшись, да столь банально – вмешательством богатого старого парня? При этом все обставлено так, что девушка ощущает себя влюбленной, моментально позабыв о нашей волшебной ночи. Как ни крути – обидно.

К этому моменту моих размышлений в городе зажглись фонари, а передо мной вдруг нарисовалась милейшая вывеска кафе с названием, которое даже я легко мог перевести с немецкого: «Pariser» – «Парижское». Из его ярко освещенных дверей доносилась негромкая музыка в духе латинос, что невольно напомнило мне годы студенчества, когда среди моих приятелей было немало кубинцев, аргентинцев и прочих латиноамериканцев. Я подумал, что неплохо бы на время позабыть обо всех неприятностях-переживаниях, посидеть в незнакомом кафе и выпить для разнообразия какого-нибудь славного винца. Как говорится, напиться и забыться.

Я решительно распахнул дверь и вошел в кафе, как входят в поезд, что несет в неизвестном направлении.

Глава 30. Открытия в «Pariser»

Здесь все было мило и симпатично: небольшой зал, восемь столиков, на каждом из которых неброско светился уютный светильник под розовым абажуром. Ко мне тут же поспешил сам хозяин, которого я приветствовал по-французски, что вызвало у него умиленную улыбку и всплеск руками.

– Француз? Из Франции или?..

Я в двух словах объяснил свою родословную, включающую россиян наравне с французами, что вызвало очередную бурю эмоций приветливого хозяина представившегося как Люк Неруа.

– Что вы говорите! Представьте себе, во мне тоже течет русская кровь: в 1887 году в семью Плиссе из Ниццы вошла русская красавица по имени Варвара. Правда, как мне рассказывал прадед, она почему-то совершенно не умела говорить по-русски, только по-французски.

– Такое бывало в семьях русской аристократии тех времен, – кивнул я и поспешил перейти, собственно, к заказу.

Между прочим, это мой давний обычай: когда что-то не так и на душе волки воют, лучший мой помощник – кулинария. Можно засучить рукава и приступить к акту творения дивных блюд на собственной кухне, а можно просто направиться в ресторан с хорошей кухней и с удовольствием выбрать что-нибудь по душе, как я и собирался сделать сегодня.

Несколько минут мы с Люком неторопливо и со смаком обсуждали меню его заведения, и, в конце концов, я сделал заказ:

– Ростбиф средней прожарености с картофелем и шпинатом; полбутылки белого сухого вина. И все! – я вздохнул с тихой улыбкой мудрого старца. – Поужинаю, отправлюсь в отель и легко усну.

Хозяин сделал успокаивающий жест и рванул на кухню, дабы лично заняться приготовлением. Между тем я, откинувшись на спинку своего кресла, бросил осторожный взгляд на расположенный в дальнем углу столик из сдвинутых двух, за которым сидела любопытная компания болтающего по-французски народа.

Всего их было пятеро: четыре мужичка неопределенного возраста и дама с длинными седыми волосами ниже талии; все одеты в тертые джинсы и яркие футболки стиля хиппи, а вокруг стула дамы вальяжно развалились три здоровенные псины в ошейниках. Компания энергично поглощала вино, так что к моменту моего появления все были разгорячены, громко выкрикивая свои реплики.

– Не говори глупостей! – возмущенно воскликнула дама как раз в тот момент, что я начал прислушиваться к возбужденной беседе. – Можно сколько угодно спорить и искать преступника, но я-то знаю, кто это! Правда, я никогда не сообщу о том полиции, потому что, во-первых, терпеть не могу полицию, а, во-вторых, это не мое дело. Как говорил Иисус, не суди да не судим будешь.

– Как ты любишь ссылаться на беднягу Иисуса! – тут же пророкотал бородатый толстяк. – При чем тут Иисус, милая? Почему-то я уверен: Иисус Христос не имеет к убийству этой итальяночки ровно никакого отношения.

– Люк, слушай ушами то, что я говорю, – произнесла дама, воинственно развернувшись к толстяку (тут же вслед за ней к нему повернули морды, угрожающе зарычав, все три псины) – Я процитировала Иисуса: не суди да не судим будешь. Теперь понял, к чему это я говорю?

– К чему?

– К тому, что не надо судить, если кто-то грешит, понял? Потому что у каждого – своя жизнь, и ты не сможешь влезть в шкуру другого, чтобы понять, почему он сделал плохое, понял?

– Уж Люк точно ни в какую шкуру не влезет! – весело загоготал рыжий лохмач, встряхивая своими буйными кудрями. – Даже если постарается – не влезет.