Кофе по-венски

– Лично мне сказал Тедди – тот самый поляк, родственник первооснователя всех венских кафе. А ему о благородном убийце сообщил какой-то кофейник с Буркино-Фасо. Неплохо, да? Это дало мне основание предположить, что информация стремительно распространялась по всей Цветочной площади. Ну, а поскольку я сообщил ее только тебе и никому больше, то, сама понимаешь…

Мама слегка порозовела. Она пожала плечами и вновь взяла в руки ложечку, отправляя порцию пирожного в рот.

– Я же не заложила Моха в полицию! Ну, рассказала паре человек, признаюсь и каюсь. Понтия не имела, что они расскажут кому-то еще …

– Я думаю, Мох от этого нисколько не пострадает, – поспешил заступиться за маму Томас. – Вчера я слышал, уже не помню от кого, что дело закрыто, полиция пришла к выводу, что Моника сама решила покончить жизнь самоубийством.

– Я тоже об этом слышал, – кивнул я. – И все-таки ощущаю свою вину перед Мохом. Только представьте, если кто-нибудь из тех, кому стала известна наша версия, подойдет к нему и скажет…

Мама в своей манере небрежно прервала меня на полуслове.

– Если к нему кто и подойдет то лишь для того, чтобы пожать руку и поблагодарить. Перестань мусолить ту тему! Все просто отлично. Видел бы ты, как вчера все поднимали бокалы вина за Моха, смеялись и танцевали…

– «Все»? – выразительно приподнял я бровь. – Ты же сказала, что сообщила наш секрет только паре человек…

– Перестань! – махнула рукой, немного нервно хохотнув, мама. – Я действительно сообщила это только Виге из Мексики и ее соседу, не помню как его зовут. Но к концу вечера к нам подходили один за другим самые разные люди, даже те, с кем мы так и не успели познакомиться, и все радостным шепотом сообщали…

Что ж, все это можно было легко себе представить: школьная игра «Передай другому»! И мы с мамой могли бы до вечера спорить о том, нужно или нельзя было делиться нашим секретом, если бы стрелки часов не подошли ко времени расставания, и голос диктора не объявил на нескольких языках о начале регистрации на мамин рейс. Тут уж пришлось закрыть эту тему, направившись в нужный зал и приступив к прощанию.

– Мой дорогой Ален, – торжественно произнесла мама, ухватив меня за пуговицу моей рубахи. – Полагаю, ты взял какую-нибудь книгу, чтобы почитать в оставшиеся до начала регистрации на твой самолет часы?

Я помотал головой.

– Не взял. Я буду просто бесконечно пить кофе и делать отзвоны с подробными отзывами о фестивале отцу, потом Ольге, Соне…

Мама крепко обняла меня.

– Передай всем привет от меня, а Ольге скажи, что, как и договаривались, мы ждем ее в Аруше. Ну все – пока, мой дорогой. Будь умницей!

– Буду.

Объятия, поцелуи, прощальные жесты рук – и нас разделила стеклянная стена. Чтобы окончательно не дать разгуляться собственной сентиментальности, я резко развернулся и энергично направился в сторону зала прилетов.

… – Ален!

Поначалу я не понял, кто позвал меня, голос донесся откуда-то из-за моей спины. Я обернулся и сквозь спины и лица снующих мимо людей неожиданно увидел Моха, приветливо взмахнувшего рукой. Парень одиноко сидел за столиком кафе с компании единственной белоснежной чашки кофе, с огромным чемоданом справа от него.

Чертовски неудобно, скажу я вам, вот так вот, без предупреждения, вдруг оказаться лицом к лицу с человеком, которого вольно-невольно ославил убийцей, пусть и благородным. Я подошел к столику и пару секунд стоял, не зная, что сказать, пока Мох сам, мягко и приветливо, не произнес:

– Здравствуйте, Ален. Прошу вас, присаживайтесь!

Пришлось занять место напротив него, уставившись на, по-видимому, забытую чашку кофе перед ним.

– Все в порядке? Надеюсь, ваш зуб прошел, – он смотрел на меня с ноткой сочувствия. – Вы улетаете или…

Я торопливо кивнул, тут же отрицательно покачал головой, в конце концов, нервно рассмеявшись.

– И то, и другое, Мох: буквально только что я проводил маму с Томасом, а через пару часов начнется регистрация на мой московский рейс. А вы – вижу, вы тоже улетаете в Лондон?

Он улыбнулся.

– Я тоже улетаю… Между прочим, вы слышали – дело о смерти Моники Левоно закрыли?

Полагаю, пока он произносил эту фразу, я покраснел. Елки-палки, как мне было неловко перед этим парнем, что смотрел на меня со столь сочувственной улыбкой! Словно прочитав мои покаянные мысли, он деликатно коснулся моего плеча.

– Ален, вы действительно никуда не торопитесь? Я хотел бы поделиться с вами очень ценной информацией.

Мягкое упоминание некой «ценной информации» заставило меня покраснеть сильнее. Итак, готовься, болтун Ален! Сейчас парень вежливо выскажет тебе все свои вполне законные претензии.

– Разумеется, Мох! Я весь в вашем распоряжении.

Мох кивнул и пару минут задумчиво смотрел на людей, снующих вокруг нас в различных направлениях, радостно смеющихся и озабоченно хмурящихся, только что прилетевших в Вену или наоборот, готовых к отлету. Наконец, он вздохнул и перевел взгляд на меня.