Кофе с нотами крепкого виски

«Завядшие цветы надо убрать, — подумал сын генерала, скидывая с плеча ношу. Сразу приступил к делу. — Потом поговорим, батя! Наведу порядок и поговорим!» — Понес охапку дурманящих цветов к ближайшему контейнеру. Пришлось сделать пару заходов. Наконец парень дотронулся до креста и провел по нему ладонью. Ощутил гладкость обработанной поверхности, покрытой темным лаком.

«Здравствуй, отец! Приехал проститься. Не знаю, когда увидимся вновь. Мне так хотелось поговорить с тобой и выяснить все наши недоразумения, но судьба распорядилась иначе. Мне жаль. Очень жаль! Одно утешает, что вы там теперь не одни и встретились, наверно. Хотя нет еще. Сорок дней не прошло, и значит твоя душа еще здесь». — Неосознанно огляделся, словно в надежде увидеть человека, который не был ему чужим. — «В таком месте начинаешь верить в загробную жизнь». — Достал из сумки фляжку. Открутил и полил на землю. — «Пусть земля тебе будет пухом». — Он приложился к горлышку и сделал большой глоток. Владимир задумался, ушел в прошлые дни, которые уже никогда не вернуть. Вспоминал недолгие встречи с человеком, у могилы которого стоял. Не замечал, как сжимает кулаки, мука сковала челюсти. Он делал для него все возможное, что было в его силах. Как мог! Как умел! А теперь… теперь лежит неживой.

«Родная земля, будь ему матерью и дай упокоение его душе». — Глотнул из открытой фляжки, смахнул слезу. Сердце десантника — не камень. Оно человеческое и тоже скорбит.

Владимир почувствовал, что его уединение прервано, и обернулся. Ахмед подошел и взял его за руку. Экс передал ему фляжку

— Обычай. Выпить за упокой души, — пояснил он.

Ахмед кивнул и приложился к горлышку. Тут же закашлялся.

— Это спирт! Забыл предупредить. — Экс с улыбкой прижал к себе любимого. — Ну, все прошло?

— Да! — В глазах Ахмеда стояли слезы.

Владимир посмотрел в последний раз на крест, под которым покоился отец.

— Прощай, батя! Я начинаю новую жизнь. Надеюсь, ты будешь рад за меня. Я расскажу детям о тебе, когда подрастут, и привезу их сюда.

Шесть месяцев спустя

Святослав и Владимир сидели в саду и пили кофе, наблюдая за детьми. Фарид и Фаридэ наперегонки бегали по зеленой лужайке. Слышался задорный смех.

— Давай играть в футбол, — предложил мальчик.

— Давай, — согласилась сестра.

Головка девочки была прибрана в затейливую прическу. Экс уже навострился заплетать причудливые корзинки. Малышка послушно терпела его первые неудачные попытки. Ему нравилось перебирать светлые пряди дочки и закреплять их разноцветными резинками. Все свободное время он проводил с ними, нагоняя время, которое его не было рядом.

Самир и Ярослав сладко посапывали в колясках, утомленные попытками делать первые самостоятельные шаги.

— Всё удивляюсь, как изменилась моя жизнь. Вместо того чтобы бегать по лесам и ползать по скалам, сижу вот и наблюдаю мирную картину, — прервал молчание Экс.

— Я понимаю тебя. — Свят поставил чашечку на стол. — По первости тоже не знал, куда себя деть, — улыбнулся. — Рад, что вы наконец-то вернулись. Без вас дом был пустой.

— Да, я тоже. Ахмед смог вернуться к делам. Его деятельная натура с трудом выдерживала простой. И ему не хватало контроля над делами. Юрий Антонович позвонил и сказал, что можно возвращаться.

— Хороший мужик.

— Согласен.

— Папа-а-а, — послышался детский плач. Экс подорвался и бросился к детям.

— Ну что у вас тут? — с беспокойством в голосе, присаживаясь рядом, он обнял плачущую Фаридэ. Брат насупился и молчал. С трудом сквозь слезы и всхлипывания понял, что Фарид задел сестру в процессе игры по ноге. — Давай подую. Покажи где? — Отвлеченная вниманием девочка перестала реветь и с готовностью показала ножку. — Ну-ну, моя сладкая, — дуя на голень, — все хорошо. Прости его, он неспециально.

Девочка более благосклонно взглянула на брата. Капельки слез подрагивали на длинных ресницах. Вытерла ладошкой мокрые глаза.

— Не трогай лицо грязными руками! — Обеспокоенный отец достал платок. — Ну вот, все хорошо. — Вытер зареванное личико дочки и обнял. — Иди ко мне, — позвал сына.

Прижал к груди два родных тельца. Так он просидел некоторое время с ними на траве. Наконец дети зашевелились.

— Пойдем играть, — первой позвала братика малышка.

Владимир разжал руки, выпуская их на волю. Малыши резво побежали наперегонки.

— Я первый! — кричал сын.

— Я! — вторила Фаридэ.

Владимир оперся руками на землю, ощущая под ладонями приятную прохладу зелени. Некоторое время смотрел за игрой детей. Легко вскочил и вернулся к Святу.

— Приятно смотреть, как ты с ними общаешься.

— Да, они моя душа. — Растянул губы в улыбке, не отрывая от детей взгляда.

— Все хотел спросить, — прервал молчание друг.

— Спрашивай.

— Не сочти за грубость, — замялся, — но мне интересно.

— Валяй!

— Это личный вопрос…

— Да говори уже!

— Как у вас в постели?

— Не понял? — перевел внимание на Свята Экс. — О чем ты?

— Насчет позиции… — закатил глаза Святослав. — Ну, вот мы — уни, проще говоря. А вы?

— Черт! Нашел, о чем спрашивать! Знаешь, я свой зад не на помойке нашел и долбить себя в жопу никому не позволю!