Кофе со вкусом убийства

Сидя рядом с грудой неглаженого постельного белья после того, как Келли-Энн повесила трубку (крепко обнимаю, дорогая), Лиз не чувствовала, что это был хороший конец. Облегчение никак не наступало. Это было именно то, что она хотела услышать – трагическая путаница, но что-то упрямо не укладывалось в голове. Как в тот раз, когда в клинике Хэмблтона впервые оценили состояние матери Дерека и сказали, что с ней все в порядке, она просто стара. Лиз не поверила в это тогда, и было в словах Келли-Энн что-то такое, чему она не верила сейчас.

Во время разговора Лиз несколько раз собиралась упомянуть, что в тот вечер кто-то бродил вокруг дома, но Келли-Энн твердила, что нужно оставить все позади, жить дальше, организовать похороны (желательно через неделю в четверг), может быть, устроить поминки в «Гнедом жеребце», и на этом она повесила трубку, оставив Лиз наедине с ее сомнениями.

* * *

Для Пэт этот момент наступил, когда они с Родом смотрели «Скай Ньюс» – через несколько часов после того, как Лиз позвонила и рассказала ей о звонке Келли-Энн.

Точнее сказать, новости просто шли фоном, а Пэт не особенно следила за ходом событий. Она сидела на диване рядом с Родом (тайком поправляя очередной топ, который был определенно более облегающим, чем ей хотелось бы) и листала один из своих «бульварных журналов». Лиам (в синей рубашке поло, распевающий «Аббу») гулял со своим другом Люком, поэтому дома было тихо: обычно из его комнаты грохотали лихорадочные басы. Впрочем, было бы преувеличением сказать, что хотя бы Род смотрел новости. Он ждал начала какого-то футбольного матча, и на коленях у него лежал пес по кличке Ларсон. Род переключал каналы, его седеющая голова уделяла одинаковое внимание – или отсутствие такового – новостям, «Ледовому пути дальнобойщиков» и фильму о группе попавших в ловушку подростков, у которых ни с того ни с сего из ушей и глаз начала хлестать кровь.

Они снова перескочили на новости, которые казались лишь немногим менее надуманными и удручающими, чем фонтанирующие кровью подростки. И тут Пэт случайно подняла глаза от статейки про то, как некая звезда сериалов изуродовала себя ботоксом (правда, на ее завидную стройную фигуру это никак не повлияло), и увидела знакомый логотип банка «Роял Йорк».

– Подожди минутку, – сказала она, когда Род уже собирался нажать кнопку на пульте.

По пренебрежительному тону ведущих сразу стало ясно, что сюжет довольно мерзкий. Во-первых, высшее руководство получило возмутительно огромный бонус – около 450 тысяч фунтов, а во-вторых, один из этих самых топ-менеджеров, парень едва за тридцать, покутил в баре на двадцать пять тысяч, включая бутылку шампанского за пять. После чего он незамедлительно и гордо опубликовал в Твиттере фотографию этого самого счета – и история тут же стала вирусной.

Представители банка «Роял Йорк» отказываются от комментариев, сказала ведущая заученно нейтральным тоном, что вызвало громкое фырканье со стороны Рода, а также комментарии в духе «всех этих мерзавцев давно пора расстрелять». Пэт ничего не ответила; она пыталась представить, каково это – спустить двадцать пять тысяч фунтов на одну вечеринку… пять тысяч фунтов на бутылку шампанского. Она вспомнила непростые дни в конце каждого года в школе Святого Варнавы… как ей приходилось клянчить пленки для ламинирования и покупать карандаши и клей за собственный счет.

И бонус в размере 450 тысяч фунтов.

Почти в точности та сумма, которую потеряла Топси.

* * *

Для Тельмы этот момент наступил примерно в то же время, что и для Пэт; они с Тедди обсуждали спектакль «Ночь должна наступить» в постановке студентов богословского факультета Рипонского колледжа: в нем принимали участие несколько первокурсников, студентов Тедди. Они шли по территории колледжа в дружеском молчании рука об руку; наконец-то дождь прекратился, хотя трава все еще была мокрой под ногами. Весь вечер был приятным поводом отвлечься. Ранее в тот день Лиз позвонила и рассказала о звонке Келли-Энн, и, как и в случае с Лиз, эта новость, вместо того чтобы успокоить ее мысли, произвела обратный эффект: большую часть дня Тельма провела за кухонным столом, полируя посуду, а ее мысли все крутились вокруг одного и того же.

– Что ты думаешь о спектакле? – спросил Тедди.

– Очень интересно. – Тельма подумала о девушке, которая играла старуху. Вернее, пыталась играть. Грим на лице, седой парик, преувеличенная сутулость. Тедди взял Тельму за руку.

– Как тебе Уилл? – Уилл был одним из студентов последнего курса; Тельма знала, что Тедди высоко ценит его и за глаза называет вундеркиндом. Он играл молодого убийцу, который задушил старушку; взгляд мужа в этот момент очень обеспокоил Тельму.

– Мне показалось, он был очень убедителен.

– Да. – В тоне Тедди было нечто такое, что заставило Тельму остановиться и посмотреть на него. Он сел на одну из скамеек, а она села рядом, их пальцы по-прежнему были переплетены. Скамейка была холодной и сырой; ранее местный синоптик предупредил, что зима еще не закончилась и завтра может пойти дождь со снегом или даже выпадет полноценный снег.