Кофе в бумажном стаканчике

Он мельком взглянул на жену, смотревшую в окно, и подумал, что давно ненавидит ее вместе с тестем. Вопреки ожиданиям, с самого момента свадьбы, когда будущее казалось более чем благоприятным – еще бы, такая партия! – он стал им постоянно обязан. Диану он должен сохранять и соблюдать, словно особу королевской крови, а ее отцу беспрестанно кланяться и подобострастно улыбаться, словно придворный шут. И ведь пользы пока никакой не было, одни расходы!

Да еще и появление бывшей невестки в его собственном доме – она его тогда напугала до смерти. Как он мог так опростоволоситься? У него даже мысли не возникало проверять по камерам наблюдения, кто приходил к его жене, – разглядывать записи с обслугой было крайне неинтересно. Легковерный идиот! Как же она его подставила!

Странные предчувствия овладели пассажирами дорогой спортивной машины, бесшумно летящей вдоль полей. Осязаемой тенью в салоне повисла тревога, будто они оба окончательно провинились перед высшими силами и в этот странный день исчерпали ресурс полного комфорта и благоденствия, к которому всегда так неудержимо стремились. Включился невидимый отсчет, и время, сменив направление, неудержимо потекло по другому вектору, задействовав доныне незнакомые им законы мироуправления.

…Проскочив дремлющий под солнцем Белогорск с мечетью, автомобиль свернул на узкое шоссе, окаймленное высокими тополями. Скоро дорога спустилась в балку, продолжив свой путь вдоль неглубокой речки, весело бегущей по камням. Марк сбросил скорость, машина поползла за стареньким разбитым «москвичом», который едва двигался. Марк начал громко материться. Диана, не слушая его, с удивлением разглядывала пасторальный пейзаж. Ей даже в голову не могло прийти, что так бывает на самом деле. На лужайках паслись овцы, козы, коровы, по обочине дороги тащилась повозка с сеном, запряженная сонной лошадью. Мокрые деревенские мальчишки весело кричали, брызгаясь на мелководье. В траве деловито греблись в траве рыжие куры, совершенно не пугаясь проезжающих мимо машин. Все здесь было странно и непривычно, будто попала она в какой-то фантастический параллельный мир, и правила его были ей пока не ясны.

Через полчаса они остановились в горах, среди мрачных буковых рощ, облепивших каменистые склоны жесткой щетиной. Внизу вдоль дороги тянулся глубокий овраг, по влажному прохладному воздуху, поднимавшемуся снизу, угадывалась река. Тишину нарушали только птицы. Грузовик ждали долго, но молчание не тяготило: им двоим давно не о чем было разговаривать. Мимо проехали две легковые машины – ни одна не вернулась обратно. Марк немного успокоился, Диана, наоборот, все больше и больше нервничала.

Вдруг из-за поворота вынырнул и, подняв облако пыли, припарковался микроавтобус, из него высыпали шумные туристы, начали бестолково фотографироваться на фоне ущелья – с возгласами, смехом, криками. Громко переговариваясь, они откупорили бутылки с шампанским, разлили по пластиковым стаканчикам, дружно выпили. Выбросив пустые бутылки и стаканчики в траву, торопливо расселись по местам и укатили в обратном направлении, будто не было их. Птичий гомон стал нестерпимым.

Диана запаниковала, захотелось закрыть уши ладонями, в ужасе спрятаться, будто эти безголовые туристы были последними людьми, которых она видела в своей жизни. Она попросила Марка открыть шампанское, стала пить залпом прямо из бутылки. Тревога, слегка приглушенная алкоголем, отступила. Скоро сквозь надоевшее щебетание птиц прорвался рев мощного двигателя. Дождавшись грузовика, они сели в машину и поехали вперед.

Через несколько километров асфальтовое покрытие закончилось, началась грунтовка. Дорогая машина едва ползла из-за ям и ливневых промоин, с обеих сторон дороги высился частокол тонких буковых стволов с подлеском из густого кустарника. Несмотря на включенный кондиционер, Диане было душно, под горлом застыл ком страха. Она снова стала пить шампанское и пила вино до тех пор, пока не зашумело в голове. Расслабившись, она немного успокоилась и уже не смогла противиться мыслям о прошлом, полностью погрузившись в то время, когда была так счастлива и самоуверенна. Это ее отвлекло от жуткой дороги и от Марка, пугающего своим мрачным молчанием.

…В Кирилла Диана была влюблена всей душой – так самозабвенно можно влюбиться только в девятнадцать лет, когда молода, красива и обеспечена. Богатые женихи ее круга казались пустыми – одинаково одевались, одинаково говорили, одинаково кичились своим положением. Как будто вырастили их в одном инкубаторе, предварительно создав клоны из типичного представителя городской элиты, выхолощенного воспитанием – не особенно обременённого интеллектом, но достаточно неглупого, чтобы выглядеть респектабельно.