Кофе в бумажном стаканчике

…Трасса была прямая – серая блестящая лента, рассекающая бесконечные поля желтой пшеницы с пролесками нежно-зеленых акаций. Из окна бесшумно летящего автомобиля пространство казалась плоским. Нежно-голубое утреннее небо, слегка выцветшее в зените, от края до края накрыло поля и дорогу гигантским куполом. Откинувшись на спинку кресла, Диана думала, что мчаться вот так на дорогой бесшумной машине несказанно приятно, и хорошо бы подольше – ни о чем не беспокоясь, расслабленно отдыхая в удобном кресле. Как же ей нравился весь этот безумно дорогой комфорт! С детства приученная к самому лучшему, она всеми силами старалась избавить себя от всего неудобного и раздражающего, окружая специально обученными, как говорил ее отец, людьми – услужливыми горничными, профессиональными визажистом, массажистом и парикмахером, красавцем тренером, оказавшимся геем, и представительным мужем из очень хорошей семьи. Муж, к сожалению, стал вызывать у нее в последнее время явный дискомфорт, но он оплачивал счета и не задавал лишних вопросов.

Она отлично понимала, что у Марка была крайне веская причина везти песок через горы – готовился дорогостоящий помпезный прием в честь открытия гостиницы, со списком приглашенных, в числе которых были несколько важных чиновников, и красной атласной лентой, которую Марк должен был перерезать лично. Согласие дал даже ее вечно занятый отец, снисходительно похлопав Марка по плечу: «Растешь, зятек! Ну, посмотрим-посмотрим…» Это его «посмотрим, посмотрим…» означало немалую финансовую помощь, если отцу понравится заявленный прием.

Основные работы были завершены, мебель и постельное белье завезены, коктейль-бар оборудован и оформлен. Оставалось недостроенным патио с бассейном, где Марк собирался провести с тестем первые переговоры – под дорогой коньяк и кубинские сигары. Спроектированное по последнему веянию моды, это патио должно было стать самым лучшим и, пожалуй, единственно достойным местом встреч для солидных клиентов на всем побережье, где, как грибы, вырастали элитные гостиницы и гостевые дома. Он даже предвкушал, как остальные домовладельцы будут завидовать ему, заказывать такие же проекты, но вряд ли у них получится его догнать – Марк все равно окажется первым, начнет сдавать гостиницу в аренду под особенно приватные переговоры и потирать руки, когда деньги потекут рекой. Об этих «маниловских прожектах» Диана была наслышана неоднократно и с нетерпением ждала, когда ее супруг, одержимый гостиницей, угомонится и оставит ее в покое.

Теперь не только планы Марка, но и его будущее висело на волоске. Единственная надежда была на дорогу через Приветное, но до побережья предстояло пройти сложный серпантин через горы. И все же ее муж ухватился за эту возможность, как утопающий за соломинку. Диана, чувствуя нарастающее беспокойство от мыслей о муже, отвернулась и стала смотреть в окно.

…Грузовик поджидал заказчика далеко за городом, на обочине пустынного шоссе. Старый, грязный, он казался покинутым. Было удивительно, что такая рухлядь вообще может передвигаться и что-то возить. Марк объехал его и припарковался на пыльной обочине. Диана вышла из машины в душное летнее утро, осмотрелась вокруг, прислушалась. Раздражающе звенели над головой жаворонки, на линии горизонта едва угадывались в голубоватой дымке горы. Их почти неразличимый синий абрис показался ей искусственно нарисованным, словно театральные декорации. Что там, в горах? Зачем Марк уговорил ее ехать с ним? Может, чтобы она была под присмотром и больше не встретилась с Надей? Диану сильно беспокоило то, что ее мысли постоянно возвращались к ней, будто в последней встрече с Надей таилась непостижимая, но реальная угроза. Что-то Марк тогда не договорил, но выяснять не хотелось – он и так слишком часто заставлял ее в последнее время нервничать по пустякам. Это было вредно для кожи лица, нарушало тщательно культивируемый баланс между душевным равновесием и усилиями, прилагаемыми для поддержания идеального внешнего вида.

Задрав гладковыбритый подбородок, ее муж вальяжно подошел к грузовику. Лязгнула открывшаяся дверь, навстречу ему с высокой подножки кабины неторопливо спрыгнул водитель. Был он высок, смугл, поджар, издали притягателен для женского взгляда. Равнодушно зевнув, он продемонстрировал желтоватые, словно у матерого волкодава, зубы, спрятал огромные руки в карманы грязных бесформенных шорт, сплюнул себе под ноги и, не глядя на клиента, прислонился к железному боку машины. С другой стороны кабины появился напарник – полный, светловолосый, простоватый. Увидев Марка, он приветливо ухмыльнулся, хотел подать руку, но, посмотрев на своего товарища, отдернул и стал серьезным.