Кофе в постель

– Представь себе, нет. Только не говори, что надеялась на радужный прием и распростертые объятия. Вероника, ты не хуже меня знаешь, что между нами все кончено. Ты ведь не…

Она громко рассмеялась, обнажив белоснежные зубы. Кстати, ее голливудская улыбка обошлась Биллу в кругленькую сумму.

– О, Билл, ты неподражаем. Не беспокойся, я вовсе не собираюсь тебя соблазнять. Хотя если ты хочешь вспомнить грешную молодость…

– Не надейся. Теперь я тебя даже на расстояние вытянутой руки не подпущу.

– Неужели? – пропела Вероника, поставив бокал на подлокотник кресла и затушив сигарету в пепельнице.

– Вероника, ты так и не ответила, какого дьявола тебе понадобилось здесь?

– А грубить вовсе ни к чему. – Вероника поднялась с кресла и подошла к Биллу.

– Отойди.

– Ты меня боишься?

– Боюсь, что у меня начнется аллергия.

– Раньше тебе нравилось, когда я к тебе прикасалась, – томно произнесла Вероника, проведя по груди Билла рукой.

Он резко отдернул ее руку и отступил на шаг.

– Ну и память у тебя. Я уж забыл, как давно это было. После того как я застукал тебя в постели с соседом, твои ласки мне омерзительны.

– А ты до сих пор злишься на меня за ту… небольшую интрижку? – невинно похлопав ресницами, спросила Вероника.

– Давай оставим этот пустой разговор.

– Хорошо. Если ты предпочитаешь общаться в деловом тоне… Мне нужны деньги.

– Неужели?! Как удивительно? А я думал, что ты примчалась из Лос-Анджелеса, чтобы поздравить меня с днем рождения.

– Ой, Билли, я совсем забыла… Кажется, он у тебя на следующей неделе, да?

– Нет, он у меня через два месяца. Хотя это и не важно. Тебе ведь все равно нет дела ни до кого, кроме себя самой.

Вероника откинула со лба прядь волос и, гордо подняв голову, заявила:

– В эгоизме нет ничего зазорного. Да, я люблю себя. Что в этом плохого? Почему я должна заботиться о ком-то? Чужие проблемы – это чужие проблемы. Каждый крутится, как может, в этом мире. Сам о себе не побеспокоишься, никто не побеспокоится.

– Порой мне становится искренне жаль тебя. Так что тебе нужно от меня на этот раз? Или лучше спросить, за какой суммой ты лично приехала ко мне?

– Билл, мне уже тридцать пять.

– Да? А журналистам на вопрос о возрасте ты неизменно, вот уж лет семь как отвечаешь – двадцать восемь, – язвительно заметил Билл.

– Я уж не девочка. Мне хочется какой-то стабильности… Ты ведь меня понимаешь?

– Лучше чем ты предполагаешь, дорогая Вероника. Сколько же можно прыгать из одной постели в другую?

– Сделаю вид, что не слышала последней сентенции.

– Не пытайся изобразить оскорбленную добродетель. Всех твоих артистических талантов не хватит для этого.

– Билл, мне надоело жить в съемной квартире.

– Которую тебе оплачиваю я, – напомнил Билл.

– Я присмотрела домик в пригороде. Мне не хватает жалких трехсот тысяч долларов.

– Всего-то! – Билл презрительно ухмыльнулся. – И ты решила, что я тебе их дам.

– Ты ведь не откажешь мне, правда?

– Вероника, у тебя хоть когда-нибудь появится совесть?

– Она у меня есть.

Билл вскинул брови.

– Просто… я предпочитаю не пользоваться ею по всяким пустякам.

– Ты считаешь, что попросить у бывшего мужа триста тысяч долларов – пустяк?

– Большую часть суммы я уже накопила.

– Готов спорить, что основным источником твоих доходов являлся я. Хотя, возможно, таких дойных коров, как я, у тебя не один десяток. Домик в пригороде Лос-Анджелеса стоит раз в десять больше, чем та сумма, которую ты просишь сейчас.

– Вот видишь, Билли. Я прошу у тебя такую малость.

Билл скрестил на груди руки.

– А если я откажу?

– Ну-у… тогда мне придется задержаться в Скенектеди, потому что я уже отказалась от своей квартиры.

– Только не говори, что собралась остановиться в моем доме.

– А где же еще? Ты ведь такой скупердяй, что удавишься, но не оплатишь мне номер в приличной гостинице.

– Вот что я тебе скажу, Вероника. – Билл из последних сил сдерживался, что не наорать на нахалку, свалившуюся ему на голову без предупреждения. – Ты не останешься здесь ни на один день.

– Длительность моего пребывания в Скенектеди целиком и полностью зависит от твоей щедрости и сговорчивости. Как только ты дашь мне то, о чем я прошу, так я сразу сделаю ручкой. Думаешь, мне доставляет большое удовольствие прозябание в этой дыре?

– Ты меня шантажируешь?

– Ну к чему так грубо выражаться? Я всего лишь предлагаю сделку.

– А где гарантии, что ты не объявишься через неделю и не потребуешь очередную порцию денег?

– Честное слово бывшей жены Билла Хоупса. – Вероника шутливо шаркнула ножкой.

– Я вижу, тебе доставляет удовольствие выводить меня из себя.

– Билл, ты сам себе портишь настроение. Нет чтобы обрадоваться моему визиту, пригласить в ресторан, устроить маленький праздник, вспомнить былые деньки…

– Вряд ли мне удастся вспомнить хоть что-то приятное. Как подумаю о тебе, так в голову приходят всякие мерзости.

– Ну, это твои личные проблемы, Билли. Лично я иногда даже грущу о том, что никогда не повторится.

– Да, я больше не предоставлю тебе случая наставить мне рога.

Вероника снова опустилась в кресло и закинула ногу на ногу.

– Решение за тобой.