Кофейная

Евгенио. Сколько нас? Нас трое, две дамы: всего пятеро. Дон Марцио, у вас есть дама?

Д. Марцио. Нет, я без дамы.

Евгенио. Ридольфо, приходите и вы покушать с нами.

Ридольфо. Благодарю вас; у меня есть дело в лавке.

Евгенио. Ну, не заставляйте себя просить.

Ридольфо (тихо Евгенио). Уж вы, кажется, очень разгулялись.

Евгенио. Что ж делать? Я выиграл и хочу покутить.

Ридольфо. А потом?

Евгенио. О будущем думают только астрологи. (Уходит в гостиницу, Ридольфо уходит в свою лавку.)

Сцена шестнадцатая

Дон Марцио и Леандро.

Д. Марцио. Идите же за танцовщицей.

Леандро. Когда будет готово, я ее позову.

Д. Марцио. Сядем. Что нового на свете?

Леандро. А что мне за дело!

Садятся.

Д. Марцио. Вы знаете ли, что русские войска пошли на зимние квартиры?[5]

Леандро. И хорошо сделали; значит, так нужно.

Д. Марцио. Нет, сделали дурно; они не должны были оставлять занятой позиции.

Леандро. Правда. Они должны были мерзнуть, только не оставлять позиции.

Д. Марцио. Нет, синьор, нет, они не должны были подвергать себя опасности умереть от холода.

Леандро. Так нужно им итти вперед.

Д. Марцио. Нет, синьор! Вот так интендант! (Насмешливо.) Итти на зимние квартиры!

Леандро. Ну, так что же им делать?

Д. Марцио. А вот я посмотрю карту и тогда скажу вам наверное, куда им надо было итти.

Леандро (про себя). Вот дурак навязался.

Д. Марцио. Были в опере?

Леандро. Да, синьор.

Д. Марцио. Нравится?

Леандро. Порядочно.

Д. Марцио. У вас дурной вкус.

Леандро. Ну, вот еще!

Д. Марцио. Вы из какой стороны?

Леандро. Из Турина.

Д. Марцио. Дрянной город.

Леандро. Однако он из самых красивых городов Италии.

Д. Марцио. Я неаполитанец. Видеть Неаполь и умереть.

Деандро. И венецианцы то же говорят про себя.

Д. Марцио. Есть у вас табак?

Леандро (подавая табакерку). Вот.

Д. Марцио. Ой, какой дурной табак!

Леандро. Мне такой нравится.

Д. Марцио. Вы в этом ничего не понимаете. Настоящий табак есть рап_е_!

Леандро. А мне нравится испанский.

Д. Марцио. Табак испанский — это свинство.

Леандро. А я говорю, что это самый лучший табак.

Д. Марцио. Как! Вы хотите учить меня, что такое табак? Я сам его делаю, сам заказываю, покупая и там и здесь. Знаю и тот и другой. (Кричит громко.) Рап_е_, рап_е_! Я говорю: рап_е_!

Леандро (кричит еще громче). Да, синьор, рап_е_, рап_е_, рап_е_ самый лучший табак!

Д. Марцио. Нет, синьор, рап_е_ не самый лучший табак. Надо понимать; вы не знаете, что говорите.

Евгенио выходит из гостиницы.

Сцена семнадцатая

Евгенио и те же.

Евгенио. Что за шум?

Д. Марцио. Нет, в табаке я не уступлю никому,

Леандро. Что ж обед?

Евгенио. Сейчас будет готов.

Д. Марцио. Придет пилигримка?

Евгенио. Нет, не хочет.

Д. Марцио. Ну, синьор любитель табаку, зовите вашу синьору.

Леандро. Иду. (Про себя.) Если за столом будет то же, я его тарелкой в морду. (Стучит к танцовщице.)

Д. Марцио. А ключа у вас нет?

Леандро. Нет, синьор. (Дверь отпирают. Леандро входит.)

Евгенио. Как неприятно, что эта пилигримка итти не хочет!

Д. Марцио. Хочет, чтоб ей кланялись.

Евгенио. Говорит, что она решительно в первый раз в Венеции.

Д. Марцио. Ну, мне этого не скажет.

Евгенио. Вы верно знаете, что она та самая?

Д. Марцио. Вернейшим образом. Ну, да вот вам — я только немножко поговорил с ней, а она уж и к себе приглашает… Но я не пошел, чтоб не обидеть друга.

Евгенио. Вы говорили с ней?

Д. Марцио. Еще бы!

Евгенио. Она вас узнала?

Д. Mapцио. Как меня не узнать? Кто ж меня не знает?

Евгенио. Так вот что: подите вы, позовите ее.

Д. Марцио. Если я пойду, для нее будет подозрительно. А вы вот что сделайте: подождите, когда подадут на стол, идите к ней и ведите ее без разговора.

Евгенио. Я сделал все, что мог; но она мне решительно сказала, что не пойдет.

Слуги из гостиницы носят скатерти, салфетки, тарелки, приборы, вино, хлеб, посуду и кушанье в лавку Пандольфо, возвращаются и опять проходят несколько раз.

Сцена восемнадцатая

Слуги и те же; потом Леандро и Лизаура.

Слуга. Синьор, суп на столе. (Уходит с прочими слугами в лавку Пандольфо.)