Когда атакуют фурии

– Дело в том, товарищ подполковник, что вчера в составе моей следственной бригады был эксперт. Это один из старейших и опытнейших наших сотрудников, Валентин Вениаминович Василевский. Он увез с собой в лабораторию три волоса, которые капитан спецназа военной разведки нашел в овраге, рядом с телом старшего лейтенанта Карасева. Два волоса были с луковицами, следовательно, из них можно было выявить ДНК. Василевский работу выполнил, ДНК выделил. В базе данных его не оказалось, но он уверенно заявил, что это ДНК женщины. А вчера днем майор Известьев, меня не спросив, отослал на экспертизу несколько волос с головы капитана Беспаловой. Они оказались идентичны тем, из оврага. Есть вполне обоснованное подозрение, что именно Беспалова убила старшего лейтенанта Карасева. Более того, сегодня с утра пораньше к Известьеву привезли того старика, который видел женщину с пулеметом рядом с домом подполковника Речкина. Майор дал ему несколько фотографий. Свидетель однозначно Беспалову опознал. Значит, и пулемет на сеновале подполковника спецназа военной разведки – ее работа. Майор Известьев замкнулся. Я даже подумал, что он перестал доверять мне и вам, товарищ подполковник. Похоже, считает, что вы постараетесь это дело замять, чтобы сохранить честь мундира. А двадцать минут назад я видел, как Известьев выходил из кабинета начальника отдела собственной безопасности.

– Алексей Александрович, неужели на вашего Василевского нет никаких рычагов давления? – Заварзина в расстройстве даже забыла, что она только что играла совсем иную роль.

– У меня лично ничего против него нет.

– Ладно. Но я попрошу вас, когда освободитесь, заехать ко мне для серьезного разговора. В моем кабинете мы сможем спокойно кое-что обсудить. Или я сама к вам загляну.

Афина Яковлевна могла бы и в самом деле позвонить сводному брату. Но тот был человеком предельно осторожным, опасливым, подозрительным до болезненности, считал, что его подсиживают подчиненные, что за ним следят. Особенно это касалось телефонных разговоров. Он терпеть не мог обсуждать дела по любым средствам связи, потому что был уверен в существовании обязательной прослушки всех его бесед, проходящих как дома, так и в служебном кабинете.

Дело доходило даже до того, что Апрель Яковлевич в нервное отделение госпиталя ложился, чтобы успокоить психику. Но это мало помогало.

Тогда жена брата и обратилась к Афине Яковлевне как к сильному гипнологу, майору медицинской службы, работавшему в том же госпитале МВД. Заварзина провела несколько сеансов и легко подкорректировала жизненную программу брата.

Более того, именно во время этих сеансов она обратила его внимание на то, что может с помощью гипнотерапии готовить отличных бойцов, спецназовцев экстра-класса. Из брата с помощью той же методики Афина Яковлевна в короткий срок сделала великолепного стрелка, намеренно показала ему свои возможности. Создавать спецназ она предложила из женщин, имеющих начальную спортивную подготовку.

Именно этим Заварзина и занялась. Она предпочитала брать в отряд женщин, обиженных жизнью, то есть некрасивых или даже уродливых. Не отказывала она и особам, которым основательно досталось от мужчин, желательно многих или хотя бы нескольких. Эти дамы, как правило, были хороши собой.

Тогда же у Заварзиной зародилось страстное желание создать такой особый женский отряд, личный состав которого будет по большому счету выполнять только ее волю. Приказы командования станет доводить до личного состава только она. Других людей ее бойцы слушаться попросту не будут.

Афина Яковлевна сумела сделать это с помощью брата, который полностью переходил под ее власть, стоило только ей произнести кодовое словосочетание. При этом она давала подсознанию брата установку, согласно которой ни один другой гипнолог не сумел бы на него воздействовать, услышать что-то из того, что знают только они двое. Вернее сказать, лишь она одна, потому что брат не помнил, как проходил сеанс. Заварзина попросту приказывала ему забыть все то, что помнить никак не стоило.

Конечно, порой в их отношениях проскальзывало то обстоятельство, что брат был слегка обижен на сестру. Отец когда-то бросил жену и сына в трудном финансовом положении и ушел жить с матерью Афины. Потом он точно так же оставил и ее, завел себе другую женщину, от которой, согласно слухам, имел еще одну дочь. Но с этой сестрой ни Афина Яковлевна, ни Апрель Яковлевич никогда не виделись. Они вообще не знали о ней ничего. Как и о судьбе отца, который потом разбежался и с третьей женой и уехал жить в Израиль. Сейчас он был глубокий старик или уже умер. Их это, по большому счету, не волновало.

Обида Апреля Яковлевича ушла после первого же сеанса гипнотерапии. Естественно, не без помощи сестры. Но обида эта и не была серьезной, скорее всего, являлась простым капризом человека, находящегося на ответственной должности. Старший брат очень гордился тем, что всего в жизни добился сам, не имея никакой протекции и помощи со стороны.