Когда боги смеются

- Ты все время врешь, нагло врешь! Ты говоришь, что любишь меня, а сама не уважаешь ни меня, ни моих друзей. Ты хочешь меня спасти, но ничего не делаешь, чтобы мне помочь! Ты обещаешь достать деньги, а где они? Ты даже милиционерам врешь, я сам видел, я видел, как ты краснела и дрожала, когда они тебе показывали фотографии, а потом соврала им, что никого не узнала. И кто ты после этого?

- Милиции врать нельзя, - назидательно произнес синюшный, - это нехорошо. Она нас бережет, охраняет наш покой. Милицию уважать надо...

Светлана вдруг увидела все происходящее словно со стороны. Четверо пьяных мужиков глумятся над ней. Один из них - Владимир Околович, ее первая настоящая любовь, на алтарь которой она положила все, что имела, все силы, и душевные, и физические. И все деньги, которые сумела заработать. И этот Околович привел в дом пятерых алкашей, пропил ее деньги и ее подарки, а теперь еще хочет, чтобы она в угоду этим пьяным рожам танцевала для них на столе, а они бы рассматривали ее ноги и заглядывали ей под юбку. Он оскорбляет ее, обвиняет во лжи, только чтобы унизить ее в глазах собутыльников и показать, что это именно он здесь хозяин. Она пустилась в рискованное мероприятие, чтобы достать для него деньги, но ведь он и их пропьет, теперь это совершенно очевидно. Если он начал продавать вещи из дома, его уже не остановить. Она изо всех сил старается его поддержать, не дать скатиться в пропасть, она колотится как может, чтобы создать ему человеческие условия для жизни, в которых он бы продолжал чувствовать себя человеком, а не скотиной, а он приводит ВОТ ЭТИХ, кладет их спать на чистое белье, которое Светлана покупает, стирает и гладит, он отдает им свою одежду, он продает подарки, которые она любовно выбирает для него, поит и кормит их на деньги, которые она зарабатывает. И при этом обращается с ней как с дешевой потаскухой, которую можно использовать и выкинуть из квартиры за ненадобностью. Бред, страшный сон...

И внезапно ее прорвало. Она забыла о своих стараниях быть деликатной, чтобы ничем не обидеть Володю. Она скажет ему все.

- Говоришь, я краснела и дрожала? - заговорила она негромким, полным угрозы голосом. - А знаешь почему? Не знаешь? Я тебе скажу. Потому что я боялась, что они как бы тебя узнают. Я боялась, что они вспомнят тебя и будут удивляться, как же так, как бы такой прекрасный актер, такой известный, и позволяет себе разгуливать пьяным в одних трусах и нести всякую чушь. Мне было стыдно за тебя, как бы за то, что ты так опустился, за то, что ты превратился в ничтожество, не можешь сам себя содержать и живешь за мой счет. И мне было стыдно за себя, потому что молодой красивой женщине стыдно иметь такого любовника, как ты! Ты понял, мразь?

Трое алкашей с любопытством наблюдали за разворачивающейся сценой. Третий, с толстыми пальцами, даже жевать перестал.

- Вован, она тебя не уважает, - констатировал тот, который с коростой. Ты только послушай, чего она себе позволяет говорить! Ты должен поставить ее на место.

- Верно, - подхватил синюшный, - растолкуй ей, кто тут хозяин. Она тебе кто, жена, что ли?

- Не, Вован холостой, - возразил мужик с битой рожей. - Ты че, забыл? Он же рассказывал, что у него бабешка есть, которая деньги дает. Вот это она и есть. Слышь, Вован, ты ее не гони пока, может, у нее с собой еще бабки есть, так пусть сначала даст, а уж потом уходит.

- Не, погоди, - подал голос любитель селедки, - а сплясать? Она же сплясать обещала. На столе. Не выпускай ее на хрен, пока не спляшет и не споет.

Околович царственным жестом остановил обмен репликами. Чем сильнее он напивался, тем чаще вспоминал свое артистическое прошлое. Речь его лилась свободно и звучала выспренно, как монолог в плохой пьесе.

- Ты посмела упрекнуть меня в том, что я живу на твои деньги, - начал он трагическим тоном и вдруг сорвался на отвратительный, режущий ухо визг: - А ты сама за чей счет живешь? Ты думаешь, я не знаю, откуда у тебя квартира? Ты готова спать со всеми подряд, только бы они платили деньги. Сколько раз ты ложилась под того толстого волосатого ублюдка, с которым я тебя видел? Сто раз? Двести? Тысячу? Сколько раз ты ему давала, пока он не купил тебе квартиру? Ты не просто шлюха, я шлюх уважаю, потому что они честные, а ты гораздо хуже, потому что спишь со всеми подряд, а прикидываешься святошей. И не смей говорить, что ты меня любишь. Мне не нужна любовь такой грязной лживой твари, как ты.

- А че, она правда такая? - заинтересованно спросил толстопалый. - Точно, что всем дает? Слышь, ты, синеглазка, а нас уважишь?

- Хорошая мысль, - подхватил битый, - она девка справная, жопа, сиськи все на месте...