Когда боги смеются

Сурин вдруг явственно представил себе, что было бы, если бы он выполнил приказ Рубцова и не посмотрел, что записано на кассетах. Рубцов сказал бы ему, что получение Суриным ежемесячной зарплаты запечатлено на пленке, и если он, Василий, будет плохо себя вести и не сможет должным образом обеспечивать безопасность Рубцова, то вместе с Рубцовым, случись что, и загремит, поскольку кассетку-то найдут. Непременно найдут, ибо уничтожать ее Роман Дмитриевич не намерен именно в целях поддержания тонуса друга Васи, дабы у того не возникло неправильного стремления схалтурить и плохо выполнить какую-нибудь очередную просьбу-приказ Рубцова. И Василий, дрожа от страха, будет покорно подниматься на задние лапки и делать что прикажут. Конечно, Сурин и без того будет делать все, что Рубцов велит, иначе денег не заработает, но одно дело - за деньги, и совсем другое - за страх. Он отдаст Рубцову кассеты, пусть делает с ними что хочет, и пусть говорит что хочет, только Василий Никанорович будет точно знать, что никто никогда не докажет его связи с Романом Дмитриевичем Рубцовым.

Глава 22

"Надо купить новую тушь, - подумала Настя, водя длинной кисточкой по ресницам, - эта уже совсем засохла. И точилку для карандаша, а то вместо тонкой стрелки у меня получается непонятно что".

Она выполняла данное себе обещание делать легкий макияж, и, как ни странно, это не вызывало у нее ощущения впустую растрачиваемого времени, как бывало раньше. Зато внимательное разглядывание в зеркале тонких карандашных штрихов заставило Настю прийти к неутешительному выводу: зрение катастрофически падает, если еще год назад она могла накрасить глаза, просто стоя перед зеркалом, то теперь ей нужно буквально утыкаться в него носом. Придется все-таки дойти до окулиста и выписать очки. Как не хочется...

- Леш, мне очки пойдут, как ты думаешь? - спросила она Чистякова.

- А ты мои примерь, - предложил он.

Настя надела очки. Почти сразу же заломило в висках и закружилась голова, хотя окружающие предметы стали непривычно четкими и даже более яркими. Она испуганно положила очки на стол.

- Это что, всегда так?

- Как? - не понял Алексей.

- Голова болит и кружится.

- Да нет же, Ася, просто линзы сцентрованы под мои глаза, и диоптрии не твои, - терпеливо объяснил он. - Когда очки неправильно подобраны, всегда голова болит. Садись завтракать, все остывает.

Она быстро выпила кофе с бутербродом и вернулась в комнату подбирать одежду. Долой джинсы и бесформенные свободные майки, будем наряжаться в женщину без малого сорока лет. Однако порыв довольно скоро начал угасать, стоило Насте примерить первую же юбку. Нет, не может она это носить, невозможно в один день сломать привычку, сложившуюся за столько лет. Ноги какие-то голые, обувь в глаза бросается, в спортивных ботинках уже не походишь, а в туфлях на каблуках она не выдержит целый день, особенно если не удастся тихонько отсидеться в кабинете и придется куда-то ехать. Ну ладно, сделаем поблажку, решила Настя, юбки носить не будем, но и джинсы пока оставим, попробуем брюки. А вместо удобных, не стесняющих движений маек наденем блузку с короткими рукавами. "В конце концов, это же всего на один день, - утешала она себя, - надо попытаться. Если мне будет совсем плохо и некомфортно, завтра снова вернусь к своей обычной одежке. А может, все обойдется и окажется, что я вполне могу существовать в одежде, приличествующей женщине моего возраста. Вот только обувь... Но в конце концов, я точно знаю, что на свете есть приличные туфли без каблуков, мягкие и удобные, как тапочки, и в то же время красивые, правда, они стоят запредельно дорого для меня. Может быть, когда-нибудь, когда Лешка разделается с этими дурацкими налогами, я смогу купить такие туфли".

- Леш, - спросила она, заглядывая на кухню, где Чистяков после завтрака не спеша раскладывал пасьянс, - а что у нас с финансами происходит? Еще много осталось насобирать, чтобы заплатить налог?

- Дней десять, если мои птенчики будут здоровы и не станут отлынивать от занятий. - Он помахал в воздухе картой, выбирая, куда бы ее положить. - Ты не волнуйся, к пятнадцатому июля я должен успеть. Ты уже уходишь?

- Да, я помчалась.

Настя сделала шаг вперед, собираясь подойти к мужу и поцеловать его на прощание, и задела ногой стоящую на полу мисочку, из которой еще несколько дней назад пил воду щенок. Мисочка с неожиданным грохотом вылетела на середину кухни и стукнулась о ножку стола. Чистяков поморщился, положил валета пик на даму червей.

- Ася, давай я ее все-таки уберу, ты же постоянно о нее спотыкаешься. Ну что за детский сад, честное слово!

- Нет, - она упрямо мотнула головой. - Пусть стоит. Я буду тренироваться, я буду смотреть на нее до тех пор, пока не свыкнусь с мыслью, что щенка больше нет. Как только я перестану плакать, глядя на нее, вот тогда и уберу.

Голос ее дрогнул, совершенно очевидно, что время убирать мисочку еще не пришло. Но расплакаться в очередной раз Настя не успела, ее отвлек звонок телефона.