Когда боги спали

— У меня мало опыта общения с мужчинами, ваше величество, — сказала она. — А вы такой лев, сир, что меня на других просто не остается.

Протарус разразился хохотом.

— Теперь-то ты понял? — сказал он Калазарису, вытирая глаза. — Уж коли я затаскиваю женщину в постель, то она там и остается! Ты только послушай, как плач поднимается в моем гареме, когда я выбираю одну из них на ночь, а остальным приходится дожидаться своей очереди!

Калазарис усмехнулся.

— Всему Эсмиру известна ваша мощь, ваше величество, — сказал он.

Калазарис оценил Лейрию. С первого же раза, когда он увидел восхищение в глазах Лейрии, обращенных на Сафара, он понял, что в один прекрасный день она ему пригодится. И фортуна так распорядилась, что Сафар предал ее, тем самым давая повод Лейрии к мщению. Иначе, даже несмотря на королевское распоряжение, он, Калазарис, не смог бы до конца доверять ее докладам о деятельности Сафара.

— Я думаю, в данный момент мы можем тебя не задерживать, Лейрия, — сказал он. — Завтра в это же самое время придешь ко мне с докладом.

Лейрия, на военный манер, коснулась эфеса сабли и низко поклонилась.

— Очень хорошо, мой господин, — сказала она и вышла.

Протарус задумчиво уставился ей вслед. Затем сказал:

— Должно быть, эта Фатина прехорошенькое создание, коли так приворожила Сафара.

— Она действительно прекрасна, ваше величество, — сказал Калазарис. — Я бы и сам был не против сдаться ей в плен.

— Сомневаюсь, что тебе представится такая возможность, — сказал Протарус. — Лорд Тимур просил у меня разрешения обвенчаться с ней.

Калазарис поднял брови.

— И вы разрешили, ваше величество?

— А почему я должен ему отказать? — ответил Протарус. — Это обычная просьба, с которой мой придворный обращается ко мне согласно закону. Я еще никому не отказал.

— Но мы же ничего не знаем об этой женщине, ваше величество, — сказал Калазарис. — Уже одного этого достаточно, чтобы мы проявили осторожность. Мои шпионы весь Эсмир изрыскали, собирая информацию о ней. И не преуспели. Она словно вдруг откуда-то взялась в один прекрасный день. Богатая дворянка, о которой никто никогда ничего не слышал ранее.

— И к тому же у нее ребенок, — сказал Протарус.

— Да, но чей это ребенок, ваше величество? Тоже тайна.

— Просто не могу представить себе мужчину, который хотел бы обвенчаться с женщиной, бывшей подстилкой другого, — сказал король. — Пусть она и красавица.

— Именно это же чувствую и я, ваше величество, — сказал Калазарис. — И это еще больше усиливает мои подозрения.

— Ты считаешь ее опасной?

— Она не похожа ни на одну из женщин Эсмира, — сказал Калазарис. — Ей каким-то образом удалось сделаться богатой. Чрезвычайно богатой. И она продолжает богатеть каждый день, проявляя поразительную проницательность в делах. Леди Фатина не отвечала взаимностью ни одному мужчине, пока не повстречалась с лордом Тимуром. Но и с ним она не консультируется относительно своих дел, насколько мне известно.

— Ты думаешь, она может влиять на него?

— Возможно допущение, ваше величество. Она женщина с ярко выраженной силой воли. И с амбициями.

Протарус заерзал, постукивая кольцами по подлокотнику трона. Затем сказал:

— Да, пожалуй, она такова. И уже очаровала моего великого визиря. Что же будет дальше?

— Вот именно, ваше величество, — сказал Калазарис. — Что будет дальше?

26. Там, где поджидают добычу вороны

Великий дворец Занзера, место призрачных залов, по ночам наполнялся криками и заговорщицкими шепотками, дующими по темным коридорам подобно иссушающим ветрам. Он провонял интригами и предательствами минувших столетий. За эти годы здесь пролилось немало крови, и кое-где на камнях еще оставались черные пятна недавних убийств.

В этом дворце вознеслось и пало много королей, но не осталось ни одного памятника, отмечающего их благородные поступки. Конец каждого правления объявлялся темным посланником — наемным убийцей. А начало отмечалось торчащей над главными городскими воротами очередной королевской головой. И первыми восхваляли имя нового монарха пирующие вороны.

И теперь, при новом короле, Ирадже Протарусе, интрига и предательство процветали так же, как и прежде. Семь долгих лет ожидали вороны, пока вокруг короля, отталкивая в сторону старых друзей и преданных адъютантов, столпятся амбициозные и испуганные люди. Так всегда случалось в великом дворце Занзера. И скорее всего, так будет.

Сафар сразу же ощутил запах опасности, когда вошел через громадные двери, а стражники отсалютовали великому визирю. В воздухе присутствовала серная вонь темной магии, а каменный идол под его официальной туникой предупреждающе запульсировал.

В том, что Сафара вызвали к королю, не было ничего необычного, однако, когда он шагал по дворцу — Лейрия в нескольких шагах позади, — множество глаз провожали его. Кто-то смотрел задумчиво, в некоторых глазах откровенно сверкала ненависть, но большинство — как хотелось верить Сафару — смотрели сочувствующе.