Когда боги уходят

Хотя, быть может, и не лжи.
Быть может, просто мечты.
Быть может, просто ты хотел быть другим.
Тогда ты станешь тенью сам
И будешь призраком мечты,
Всеми любим, но сам собой не любим.
Чужие лица, пусть они
Придуманы самим тобой —
Это всего лишь отраженья души.
А отражения в кривых,
Грязных, разбитых зеркалах —
Они, пожалуй, никому не нужны.
Когда, отбрасывая тень,
Ты ей пытаешься дать
То, что хотел бы видеть, но чего нет,
Ты можешь стать её рабом,
Ты можешь сам тенью стать —
Слишком суровым может быть здесь ответ.
Когда горит какой-то свет,
Всегда найдется и тень,
И эта тень несёт в себе его часть.
Другая часть же — от того,
Что освещает этот свет,
Никак нельзя её заставить пропасть.
И в лабиринтах зеркал,
Где отражениям мы
Хотим дать душу, чтоб они были нами,
Мы забываем, что всё это —
Разные вещи:
Тени, отражения, мы сами…

Менестрели закончили петь, и на несколько секунд в трактире повисла тишина, которую нарушал только храп Родгана. Затем четверо музыкантов сняли шляпы, ещё раз низко поклонились и принялись обходить столы и посетителей, держа шляпы перед собой. Зазвенели монеты, и когда один из мужчин подошел к Андрею, юноша бросил в его шляпу две монеты — одну за себя, а вторую — за Родгана, пусть тот и не слушал песню, а бессовестно спал.

Именно в этот момент в трактир зашел Ланс. Он сразу же обнаружил местоположение Андрея и быстрой походкой направился к нему.

— Ты дал музыканту целую монету! — сказал он, не успев сесть.

— Целых две, — поправил его Андрей.

— Ты дал музыканту целых две монеты! — округлил глаза маг. — Ты в своем уме? Да они за всю ночь едва бы набрали столько!

— Не было мелких купюр, — пожал плечами юноша. — Кстати, ты продал одежду?

Ланс ещё немного посверлил Андрея взглядом, а потом достал небольшой кошелек и отсчитал девять монет.

— Не думал, что за последние время товары первой необходимости так обесценились, — пробубнил он под нос. — Вот твоя доля. И, пожалуйста, относись к деньгам посерьезней! Не стоит ими сорить, кидаться направо и налево, тем более что неизвестно, когда придёт новая прибыль.

Маг проверил стоящие на столе кружки, убедился, что они пусты, и подозвал разносчика.

— Кстати, это что за боров? — кивнул он в сторону Родгана, когда выпил принесенное вино.

— Это Родган, Ланс, — ответил Андрей. — Тот самый Родган, у которого ты так порывался поучиться.

— Да?! Ну и как наши дела? Ты договорился?

— Договорился.

— И про меня договорился?

— И про тебя.

— Превосходно! — Радость Кейвака была искренней. — Когда же мы начинаем?

— Завтра.

Маг улыбнулся и кивнул. Андрей заметил его улыбку.

— Кстати, у нас с тобой появились некоторые проблемы, — как бы между делом заметил юноша.

— Что за проблемы? — нахмурился Ланс.

— Ты в курсе, что Арманнис рушится?

— Да вроде бы все это знают, — не понял маг.

— Знают-то все, — согласился Андрей. — Только вот нам с тобой придется в самое ближайшее время заняться его спасением.

— Ты не шутишь? — воскликнул Ланс. Он не был обескуражен, а, наоборот, стал ещё больше весел.

— Нисколько. Пока ты толкал тряпьё, я беседовал с тем самым стариканом, о котором рассказывал.

— Валиусом?

— Именно. Он поведал много чего интересного, в том числе и о нашей миссии. А ещё сказал, что рушится не только Арманнис, но и мой мир тоже.

— Да? Соболезную. — Маг стал серьезнее лишь на самую малость.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ УЧЕНИЧЕСТВО

ГЛАВА VIII Что есть меч

Родган указал на длинный стол, просто-таки заваленный железяками самых разных форм и размеров. Среди них Андрей узнал обычные мечи, ножи и кинжалы, щиты и какие-то шипастые палки и шары на длинных цепях. Были ещё и копья, больше похожие на длинные топоры, но юноша лишь мельком взглянул на них, увлеченный созерцанием красивого меча.

— Теперь будем учиться подбирать подходящее оружие, — сказал учитель. — Андрей, выбери себе что-нибудь. Представь, что тебе необходимо прямо сейчас вступить в поединок.

Юноша знал, какое оружие выберет и до того, как об этом попросил Родган. Он уверенно взял длинный, сверкающий холодным металлом меч, обхватил затянутую в кожу рукоять и увидел свое отражение на гладкой поверхности клинка. Солнечные блики заиграли на лице юноши, отброшенные резными узорами гарды.

— Нравится? — заискивающе спросил Родган.