Когда боги закрывают глаза

Во-первых, во дворе (все тот же легендарный Двор Крикуна) множество машин, гораздо больше, чем их пропустили в ворота до начала поисковой операции. Со стороны всех больничных корпусов в Ховринку-Амбреллу входят отряды – вроде бы спасателей, потому как на них куртки с буквами МЧС и каски, но вся эта масса людей больше смахивает на военный спецназ, только вот вооружения не видно или они его так искусно прячут?

Когда пострадавшего погрузили в «Скорую помощь», новоприбывшие «спасатели» сразу окружили машину, с территории Ховринки ее сопровождал черный микроавтобус. Полицейских из Ховринского управления и тех спасателей, что были вызваны на место полицией, начали потихоньку оттеснять, вежливо выдавливая с территории больницы.

– Нам лучше уехать с ними, – сказал Август Долгов. – Наша миссия тут выполнена успешно. Теперь пусть эти сами пашут.

Катя хотела спросить: а кто «эти»? Мы «те», что ли? Но заметив, какой многозначительный взгляд бросил полковник Гущин на черные микроавтобусы, прикусила язык.

Вторая странность заключалась в том, что за воротами Ховринской больницы царил полный хаос – улицу Клинскую в этот ранний час (половина пятого утра) плотно забили припаркованные трейлеры и машины теле– и радиокомпаний. На крышах магазинов самые шустрые телевизионщики разворачивали тарелки и мобильные наблюдательные комплексы. С улицы, прямо от ворот больницы, несколько каналов уже вели прямые репортажи для первых утренних новостей. Шумная ватага корреспондентов теперь штурмовала не Ховринский УВД, а ворота больницы. Неразговорчивые, необщительные «спасатели» из черных микроавтобусов никого из журналистов, пытавшихся прорваться к зданию, не пропускали. Никаких комментариев от них тоже не исходило. Единственно, что услышала Катя: «Позже будет сделано официальное заявление пресс-службой ГУВД Москвы».

Ага, все же заявление для прессы сделают коллеги с Петровки, 38, то есть полицейский пресс-центр. Как же это понимать? А так, что столичная полиция озвучит лишь известные ей факты о «спасении пострадавшего и проверке данных о предполагаемом нападении на группу экстремалов»… ну, скажем, алкоголика-бомжа.

– Ага, начинается цирк, – прокомментировал увиденное Август Долгов. – Теперь замять уже не удастся.

Кате показалось, что он даже доволен вот таким развитием событий.

Третье необычное обстоятельство заключалось в том, что полковник Гущин по пути к машине сказал ей:

– Ты сейчас езжай домой, у тебя выходной. Поспишь, и смотри весь день телевизор, слушай, потом составишь для меня короткую информативную сводку о том, что по телевизору об этом болтают. Все зафиксируй – все слухи, все сплетни, все интервью, а лучше запиши для меня. То есть займись наконец-то своими прямыми обязанностями сотрудницы пресс-центра.

Вместе они доехали лишь до Ховринского УВД, после этого Гущин и Август Долгов пошли к местному начальнику обсудить итоги прошедшей ночи и поделиться впечатлениями.

А Ева Ершова сказала Кате:

– Кофе хочу, просто дохну без хорошей дозы кофеина.

Полковник Гущин предоставил им свою машину – домой отвезти, но Катя попросила отвезти их до ближайшего «Старбакса» или «Шоколадницы» – любого кафе, где примут в пятом часу утра измазанных известкой, ошалевших от приключений девиц, одна из которых в самодельных «балетках» – каблуки-то оторваны, а вторая хотя где-то украдкой в Ховринке и успела избавиться от своих допотопных бигуди, но все еще никак не может расстаться с косынкой-тюрбаном, съехавшим на затылок.

Водитель Гущина довез их до «Старбакса».

О, ванильный латте в пятом часу утра!

О, чашка горячего эспрессо!

Кто не пил кофе вот так после ночи страха и тьмы, тот не жил на белом свете!

– Я смотрю, вы больше не чихаете совсем, Ева, – сказала Катя, утопая в мягком старбаксовском кресле за столиком у витрины, глазеющей на только-только просыпающийся город. – И аллергия ваша закончилась.

– Сама удивляюсь. И вообще я не представляла, что это дело будет вот таким.

– Я тоже. Я и сейчас мало чего себе представляю. Что мы видели? Напуганных ребят, одного упавшего в колодец. Но на той стройке, думаю, несчастные случаи не редкость.

– Не забывайте – двое из этих ребят воевали в «горячих точках». Поправьте, если я что-то не так поняла.

– Нет, Ева, вы как раз все верно поняли. Это важная деталь.

– Вы ведь криминалистику изучали, наверное? Есть в криминалистике понятие – надежный свидетель?

– Есть. И в криминалистике, и в ходе следствия. А я вас тоже спросить хотела, как специалиста. Аммиак, ну, вонючка – это что такое?

– Азотисто-фосфорное соединение.

– А попроще?

– Продукт жизнедеятельности, натуральная органика.

– А еще проще? Совсем просто?

– Иногда дерьмо так пахнет, гуано.

– Гуано?

– Дерьмо, отходы жизнедеятельности биоорганизма.

Катя подавилась ванильным латте. Закашлялась – ну совсем как тогда полковник Гущин.

– Ева, вы поверили в то, что они нам рассказали? – спросила она, отдышавшись.

– А вы?

– Я нет, – быстро сказала Катя. – Но я… мало ли, я и ошибаться могу. Вы специалист, вы поверили?