Когда деревья станут большими

Эйрик подошёл к ней ближе и достал свой меч. Птица в несколько взмахов крыльев оказалась так близко, что Дилию накрыло ощущение безысходности. Не без труда сконцентрировавшись, она направила светящийся жезл на гигантского ворона. Воздух, задрожав уплотнился, ударив чудовище в грудь невидимым силовым сгустком, и отбросил назад. Ненадолго потеряв ориентацию, Усоуд метнулся чёрной молнией в ряды сражающихся северян. Крики, вопли, стоны разорвали воздух… По летящему монстру было выпущено несметное множество огненных шаров, молний, ледяных стрел. Его рубили мечами, атаковали стрелами, но ему, казалось, всё было нипочём. Он зловеще пикировал на людей неся смерь.

Собрав все свои силы, Дилия на мгновенье подавила в себе насланное отчаяние, отрешилась от всех ужасов происходящего и направила жезл на гигантскую птицу, забирая её тепло. Усоуд развернулся. На теле ворона недоставало перьев, через разорванную кожу торчали белые кости, он пострадал в схватке, но, похоже, не обращал внимания на подобную мелочь.

Эйрик пригнулся и встал в боевую стойку, готовясь достойно встретить противника. Дилия перекинула магический жезл в другую руку и направила его на реку. По воде пробежали призрачные волны. Усиливающееся воздействие выхватило реку из её берегов и обрушило на Усоуда. Птица замедлилась, возможно, от неожиданности. Жезл Дилии стал похож на огромную сосульку, она вновь направила свою магию на врага. Усоуд на лету превратился в сверкающую глыбу льда и, рухнув наземь, рассыпался на миллионы крошечных сверкающих кусочков. Исчерпав энергию, Дилия пошатнулась. Эйрик вовремя подхватил избранную и удержал на ногах.

— Ну, вот и всё, — прошептала она, улыбаясь.

Он устроил её на земле, прислонив к дереву, и заговорил:

— Дилия, когда ты научишься сохранять силы, хотя бы необходимые для выживания? Ты должна немного отдохнуть, я приведу врачевателя, — и Эйрик скрылся из виду.

Вдруг спину пронзила резкая боль, перетекающая в нестерпимый холод, Дилия поняла, что теряет сознание, но, собрав волю в кулак, обернулась: за ней стоял Кроцелл с побелевшим от инея жезлом. Сознание покидало Дилию, в последний миг она увидела бегущего к ней Эйрика, и клубы медного дыма.

Глава 43

Дилия проснулась от очередного кошмара вся в холодном поту. Ей снилась всё та же кровавая бойня, что настойчиво преследовала каждую ночь. Стараясь быть бесшумной, чтобы не разбудить мужа, она на цыпочках подошла к окну. Дилия смотрела в темноту и, как всегда, пыталась вспомнить своё утерянное прошлое. Память хранила воспоминания только четырёхмесячной давности. Она больше не могла вспомнить ничего. Её супруг, император Свирии, объяснял это полученной травмой во времена войны с Шангией. Но она не помнила ни войны, ни своей жизни. Когда Дилия очнулась в замке, Рунас заботился о ней, её лечили лучшие врачеватели, но память упорно не возвращалась. Когда они поженились, она почти перестала думать об этом, но что-то в потерянных воспоминаниях казалось ей очень важным, хотя их больше не существовало.

— Дилия! — позвал её Рунас.

Она отошла от окна и, вернувшись в кровать, легла рядом с супругом.

— Дорогая, тебе надо выспаться, эти твои кошмары лишают тебя сил.

Дилия промолчала.

Утром следующего дня, проводив мужа на очередную военную операцию, Дилия занялась своими обычными делами. Когда она вышла замуж за императора, ей удалось настоять на отмене казней, поэтому количество тюрем значительно выросло и потребность во врачевателях тоже пропорционально росла.

Как всегда, посещая пленников, она случайно обнаружила то, чего раньше не замечала. В конце одного из тюремных коридоров, там, где висел гобелен на всю стену, что-то изменилось. Она подошла ближе. Гобелен держался на одном гвозде, ткань с правого верхнего края оборвалась. И теперь она увидела скрытую за ним дверь. Охрана засуетилась, но не решилась ей перечить. Дилия приказала ждать за дверью и, открыв её, спустилась вниз по тёмной лестнице. Подземная темница была мрачной и сырой. Дилия насчитала пять дверей. С некоторой опаской она открыла одну из них. На каменной стене с трудом разглядела силуэт прикованного человека. Его изорванная одежда, пропитанная кровью, свисала ошмётками. Руки и голова безвольно болтались, ноги выглядели неестественно и явно были переломаны. Дилия в ужасе от увиденного застыла в дверном проёме. Пленник пошевелился и с трудом поднял голову.

— Дилия? — прошептал он, и его голова вновь упала на грудь.

Дилия подбежала к несчастному и, без труда разрушив оковы, уложила на каменный пол. Мужчина был без сознания, и она поторопилась заняться самым болезненным излечением, восстанавливая переломанные кости. Когда он пришёл в себя, Дилия положила его голову к себе на колени и напоила лечебным отваром. Пленник ожил.

Посмотрев в её глаза, он прошептал:

— Я так рад, что ты жива.

— Вы меня знаете? — удивлённо поинтересовалась императрица.

Лицо пленника изменилось:

— Дилия, ты не помнишь меня?

Он пристально посмотрел в её глаза, пытаясь понять, серьёзно ли утверждение. И приложил усилие, чтобы подняться, но смог только присесть.