Когда душа опять одна (СИ)

Её охватывало восхищение. Признать свои слабости и есть настоящая сила. И в Диме в этот момент она видела надежду, а не разочарование и горечь своих ошибок, как в Антоне или Косте. Надежда исходила от него и обдавала теплом. Потому, подверженная внезапному порыву, она к нему потянулась, как истерзанная холодом и одиночеством, потерявшаяся птица к восходящему солнцу. Коснулась его губ своими губами, в этот раз он не остановил и не держал за плечи, а прижал к себе, обнимая. Её пальчики сжали его воротник, а после скользнули к затылку. Ей хотелось раствориться в долгом поцелуе, в крепких объятиях, в нежности, разлившейся в крови вином. На миг они оторвались и посмотрели друг на друга. В глазах Димы застыл вопрос, он хотел разомкнуть губы, но она приложила к ним палец и покачала головой. Его губы в ответ поцеловали палец, соскользнувший с них, а после он сам решительно втянул её в поцелуй, ярче и жарче первого. Она выгнула шею, неровно дыша, когда он стал неторопливо прокладывать дорожку из легких поцелуев к плечу. Его пиджак оказался сброшен ею, а рубашка расстегнута. Дима с легкостью её подхватил на руки и опустил в спальне.

Ей было стыдно сравнивать, но она не могла с собой ничего поделать, Дима был не так осторожен и робок, как Антон, но и не так горяч и нетерпелив, как Костя, он действовал неторопливо, уверенно в себе и вместе с тем нежно, а её тело трепетало от каждого прикосновения. Она покорно опустилась на кровать и теребила пальцами его мягкие волосы, когда он, развязав ленточки кофты, обжигал губами её кожу, опускаясь всё ниже. На миг она прикусила губу, когда он коснулся груди и задержался, она не выдержала его ласк, издав стон, её тело, словно наливаясь теплом, исходящим от партнёра, как огнём запылало, а щёки и без того горели румянцем. Он расправился со своим ремнём, и она нетерпеливо опустила свои ладони с его спины к поясу, желая, чтобы брюки соскользнули с бедер. Она выгнулась, еле дыша, когда он вернулся к ласкам и избавил от ненужного белья. Предвкушая, она замерла на мгновение, закрыв глаза, и следом с её губ сорвался новый стон, а тело наполнилось теплом изнутри. Она раскрыла глаза и заглянула в зеркало его души, в котором теперь плескалась их общая надежда. Неторопливые движения росли, и ей хотелось, чтобы происходящее чудо не кончалось. Достигнув пика, её тело пронзила сладкая судорога, партнёр замер в то же мгновение после глубокого рывка и опустился на спину рядом, вытянувшись во весь рост. Они молчали, каждый в попытке отдышаться. Они вместе испытывали блаженство и облегчение, понимали друг друга как никто, потому и не нуждались в глупых словах.

Утро так и встретило их, в объятиях друг друга, нагих под легким покрывалом. Женя лежала на груди Димы, он приобнимал её рукой.

− Мне, наверное, придётся опоздать… − пробормотала она.

Он приподнялся и заглянул в её глаза.

− Зачем это?

− Ну как… для конспирации.

Дима выгнул бровь:

− Серьёзно?.. – она не успела ответить. – Голову на отсечению даю, никто и не заметит. Да и вообще, какое нам до их мнения дело? Кучка балаболов…

Женя обдумала мысль и улыбнулась, ей вдруг в самом деле захотелось побороть всякие предрассудки и закрыть на чьё-либо мнение глаза. Пусть думают, что хотят, она уже достаточно выстрадала, как и Дима.

========== Часть 5.2 ==========

Ни на проходной, ни на этаже, ни в отделе − нигде не обратили особого внимания на совместный приход Стрельниковой и Филиппова. Поприветствовав коллег, Дима невозмутимо принял куртку Жени и повесил на вешалку, затем определил туда свою и направился к столу. Женя удивилась про себя, вспомнив, как опасался когда-то Антон явиться с ней, хмыкнула и отправилась на своё место.

Рабочий день, как и всегда, знаменовался новыми поисками, загадками, допросами, Женя между делом подумывала, как они теперь с Димой будут, не повлияет ли произошедшее на работу, не придется ли что-то менять. Она посматривала за Димой украдкой, он вел себя обычно: дружелюбно, не сторонился, приносил кофе, вызывался куда-то вместе. Она инстинктивно, ничего уж не поделаешь, опять сравнивала его то с Антоном, то с Костей: он не отстранялся резко как первый, будто больше не желал её общества, но и не лез нахально как второй, словно у него вдруг обнаружились на неё права. Вел себя так, словно уважал ее чувства и свободу вне зависимости от того, что между ними. Под вечер Жене пришлось остаться на дежурстве. Происшествий, к счастью, к ночи не стряслось, но было как-то тоскливо, опять разбирали разные надоедливые мысли: правильно ли она поступила, стоило ли поддаваться порыву. Её тело до сих пор с наслаждением ощущало каждое прикосновение изящных тонких пальцев, мягких губ, а разум предательски топил в мыслях. Раздался звонок.

− Не спишь, подруга? − бодро спросил Дима.

− Женьк, мы тебя очень любим, ты только там не серчай и не ломай ничего! – весело напутствовал Миша и с напускной жалостью прибавил: − Пожалей нас, бедных, зарплата-то сама знаешь какая…

Женя рассмеялась друзьям, явно засевшим в баре за выпивкой.