Когда гаснут звезды (ЛП)

— Я не знаю. Возможно, назначение было связано с независимостью, или, по крайней мере, так начиналось. Может быть, Кэмерон просто пыталась устроить свою собственную жизнь. Для Эмили быть мамой, должно быть, было нелегко. Это было не так давно, когда она перестала сниматься в кино и на телевидении. И даже тогда она оставалась узнаваемой. Однажды она даже была признана одной из пятидесяти самых красивых людей на свете, верно?

— Я думала об этом. Я имею в виду, мы думаем, что эти журналы глупые, но Кэмерон, вероятно, не стала бы. Большинство девушек никогда не почувствовали бы себя достаточно особенными с этим, чтобы сравняться.

— Если бы Кэмерон хотела каким-то образом вырваться и оставить свой след, как бы она попыталась это сделать? На что похоже такое развитие событий, и как это приведет ее к встрече с парнем, на которого мы смотрим, лесничим или военным? С чем-то, что можно ей предложить, с выходом из этой стеклянной коробки?

— Я этого не вижу, — говорит Уилл.

— Да, я тоже. — Я чувствую, как в комнате становится меньше кислорода. Чувствую, как мы оба вращаем винтики в голове. Через некоторое время я говорю: — Каким-то образом между ними должно было установиться достаточно доверия, чтобы Кэмерон согласилась встретиться с ним поздно вечером. Как это произошло? Что нужно сделать, чтобы этот конкретный парень не отпугнул ее, а приблизил к себе? Это волшебный вопрос.

Уилл издает звук согласия.

— Эмили сказала, что у нее даже никогда не было парня, помнишь?

— Вот именно. Возможно, Шеннан была кем-то, с кем он переспал, но я начинаю задаваться вопросом, могло ли его влечение к Кэмерон быть чем-то другим. Если она какой-то идеал.

— Что это значит?

— Я часто видела, как это всплывало в профилировании, — говорю я, пытаясь найти язык, который поможет ему понять ход моих мыслей. — Парни, которые являются аутсайдерами и не могут сблизиться с людьми, иногда зацикливаются на невиновных как на шансе искупить свою вину. Или это та история, в которую они хотят верить.

— Подожди. Значит, он не психопат?

Очевидно, мне это не удалось.

— Может быть, так оно и есть, — пытаюсь я снова. — Но даже самые извращенные умы хотят любви и связи. Возможно, причина, по которой мы до сих пор не нашли тело Кэмерон, заключается в том, что он думает, что она может заставить все плохое внутри него снова почувствовать себя хорошим. Исправить то, как мир причинил ему боль.

— Я не знаю, — с сомнением говорит Уилл. — Это довольно большая гипотеза, Анна. Почему ты предполагаешь, что этот парень был ранен?

Я смотрю на него, чувствуя себя расстроенной и не в своей тарелке. Этот день был слишком долгим и слишком тяжелым. На этой неделе, и в месяце, и в году.

— Потому что именно так ты становишься хищником.

— 53-

Однажды Фрэнк Лири подарил всем в Прожекторе экземпляр книги под названием «Убийство на сексуальной почве: закономерности и мотивы» и сказал нам относиться к ней как к Библии. Авторами были два криминалиста из ФБР и специалист по психиатрии, которые организовали и провели десятки интервью с осужденными убийцами и палачами, психопатами, социопатами, педофилами и сексуальными садистами, пытаясь систематизировать преступное мышление, которым они могли бы поделиться с профессионалами в качестве учебного пособия.

Конечно, это были провокационные вещи. Агенты отправились в тюрьмы строгого режима по всей стране, чтобы сесть за стол для интервью с Чарльзом Мэнсоном, Дэвидом Берковицем, Эдвардом Кемпером и тридцатью тремя другими, надеясь поучиться у них. Не факты их дел или обвинительных приговоров, и не то, смогут ли они когда-нибудь быть реабилитированы, а то, о чем они думали в моменты до, во время и после совершенных ими убийств. Как и почему они выбирали определенных жертв, каковы были их триггеры, с чего начинались их жестокие фантазии и каковы были самые захватывающие части преступления — в основном, как эти жестокие убийцы думали, и что они чувствовали по всем аспектам того, что они сделали.

Никто никогда раньше не пытался так глубоко проникнуть в психику преступника, не говоря уже о сборе и каталогизации данных, чтобы сотрудники правоохранительных органов, такие как я, могли более точно составить профиль и идентифицировать подозреваемых, а также легче раскрывать дела. И хотя глубина зацикленности на извращенных умах беспокоила меня, и то, как авторы иногда задерживались на ужасных, сенсационных деталях, когда я читала, что-то щелкнуло для меня и открыло более широкий вопрос о связи между жертвами и преступниками.

Я помню, как однажды вечером пыталась поговорить об этом с Фрэнком за выпивкой возле нашего офиса, тусклый бар, казалось, изгибался вокруг нас на наших стульях, а виски мерцало.