Когда горит трава

Он вошёл в деревню по широкой дороге меж двух больших баобабов. Следы автомобильных шин были совсем свежие, ему даже показалось, что к запаху пыли примешивается запах бензина. Как только он оказался за стеной, кто-то окликнул его:

— Маллам!

Сансай оглянулся. Сначала он не увидел никого. Присмотревшись, он различил человека, настолько грязного, что он сливался с пылью. В руке у него была дубина, глаза злобно блестели.

— Позволь приветствовать тебя, — сказал Сансай, не понимая, чем он мог рассердить обитателя деревни.

Взметнувшись в воздух, как змея, человек оказался в двух шагах от Сансая.

— Куда ты идёшь, сын мой?

-Я? — переспросил Мей Сансай. Его не называли "сын мой" уже лет двадцать. — Я иду в эту деревню.

— В эту деревню? Хи-хи-хи... В деревню!

От его смеха бегали мурашки по спине. Рассердившись, Сансай круто развернулся и зашагал вглубь деревни. Его не покидало чувство, будто что-то жуткое подстерегает его. В ушах ещё звенело леденящее хихиканье старика. Ночью он всё это принял бы за страшный сон, но днём это было неоспоримо реально.

С края стоял полусгоревший дом без крыши. В других домах поблёскивала паутина. Среди бела дня из них выбегали крысы, становились на задние лапы и потирали передними, как люди. Он пошёл дальше. Повсюду царило запустение. Рыночная площадь усеяна сухими листьями, прилавки обрушились. В глиняных черепках кое-где сохранилась вода, и в ней на приволье плодились москиты. Ложки, стулья, ржавые консервные банки, шелуха от сахарного тростника, следы ослиных копыт.

Он даже обнаружил угли от очага, где мясники обжаривали мясо на палочках, которое так любит молодёжь. Но куда ушли эти мясники, крестьяне, кузнецы? Может, они умерли и похоронены, может, их затопило наводнение, может, все они погибли в огне?

Надежды его рухнули, и он стоял в смятении. Вдруг сзади послышался шорох Сансай шарахнулся в сторону — и вовремя. Мимо промелькнуло искажённое лицо старика и занесённая дубина. В ноздри ударил запах грязного тела.

— Кай! — закричал Сансай. — Что ты делаешь? Человек не причинил тебе никакого зла, а ты нападаешь на него сзади, как трусливая старуха!

— Никакого зла? Ты ходишь по моей земле! Человек с дубиной поднялся и снова бросился на Мей Сансая. На этот раз он больно ударил кочевника по шее и рассёк её. Мей Сансай увидел кровь на своей одежде и обрадовался. Испытание шарро научило его не бояться крови. Разве не вышел он один раз победителем из чудовищных состязаний, где человек доказывает своё мужество, молча перенося побои?

Он стоял, расставив ноги, и засучивал штанину. Когда старик бросился на него в третий раз, Мей Сансай высоко подпрыгнул. Он хотел ударить старика ногой в голову, но промахнулся и, потеряв равновесие, покатился в кусты. Тяжело дыша, он встал на ноги.

— Отец! Предупреждаю тебя. Ты и так близок к могиле, позволь мне не быть твоей смертью. Прошу тебя, берегись!

— Убирайся туда, откуда пришёл! — тяжело дыша, выкрикнул старик. — Сейчас же уходи! Я не хочу, чтобы в моём царстве были чужие. — Он подбоченился и захохотал. — Ты думаешь, это не моё царство? Ха-ха! Все ушли отсюда. Они боятся сонной болезни. А я не боюсь. Мухи пьют мою сухую кровь и сами же дохнут.

Мей Сансай опустил штанину. Он взглянул через плечо и сказал:

— Клянусь Аллахом, я просто не знаю, что с тобой делать. Иногда мне кажется, что ты безумен. Зачем ты нападаешь на меня? Я прохожий, и мой путь лежит через твою деревню. Я не хотел отбирать у тебя твоё царство.

— Нет, ты хотел. Но забудем об этом. Ради Аллаха, дай мне орешек. Я очень хочу есть.

Мей Сансай приподнял рубаху и из глубочайшего кармана извлёк сухой сморщенный орех кола. Он отдал его своему противнику. Старик разжевал орех, состроил гримасу и облизнулся.

— Славный орешек!

Мей Сансай возился со своей раной.

— Где здесь вода?

— Вода? Вон там ручей.

— Проводи меня.

По дороге к ручью Мей Сансай подумал, насколько легче подружиться с иными людьми, столкнувшись с ними в бою Вокруг становилось всё больше признаков запущения. Старик заметил, с каким любопытством он смотрит по сторонам и спросил:

— Ты разыскиваешь кого-нибудь?

— Да.

— Увы! Ты пришёл слишком поздно... Слишком поздно.

— Почему? Разве здесь была война?

— Нет, не война. А пожалуй, что и война. Когда горит лес, саранча говорит "До свидания" набегу.

— Я не совсем понимаю...

— Тау! — старик засмеялся. — Я говорю, здесь была война. Когда рыба вылазит из воды и говорит, что у крокодила один глаз, кого видела рыба?

— Никого, кроме Аллаха. — улыбнулся Сансай. Ему очень понравилась пословица. Пожалуй, старик-то забавный.

— Тут была война. Ты в своём доме, ты родился в нём, твой отец родился в нём. И вот является чиновник и говорит, что этот дом плох для тебя. Дескать, в нём сидит болезнь. И он сжигает твой дом или разрушает его и строит тебе другой дом, далеко, в другом краю. Тау!