Когда горит трава

Юноша трепетал от нетерпения. Его гибкое натёртое маслом тело напряглось. Полной противоположностью был его противник — холодный, как лёд. Он неподвижно стоял, расставив ноги, и сомкнув руки над головой. И даже не шевельнулся, когда юноша со страшной плетью кобоко стал бегать вокруг него, выискивая чувствительные места. Ожидающий ударов был обнажён до пояса, бёдра его защищало что-то вроде кожаной юбки.

Внезапно юноша с плетью взмахнул рукой, словно собирался ударить. Зрители затаили дыхание. Но он лишь примерился и продолжал свою пляску.

Музыка притихла, когда плеть стала всерьёз угрожать своей жертве. А тот стоял не шевелясь, держа над головой сплетённые руки, и лишь иногда поворачивался к противнику и презрительно плевал наземь.

У Сансая захватило дух. Он вдруг увидел лицо неподвижного юноши. В кругу был его сын Джалла! У Сансая заныло под ложечкой. Он боялся окликнуть сына, чтобы не отвлечь его. Он боялся взглянуть на взвившуюся плеть. Для него это первый удар был страшнее, чем для Джаллы. Но как Джалла оказался здесь? Кто его невеста? Да и разве станет Джалла жениться, не известив родителей? Когда он снова взглянул в круг, он увидел, что глаза нападавшего налились кровью. Лицо его отяжелело от ярости. Должно быть, его выводили из себя презрительные плевки Джаллы.

Подавшись вперёд, как готовая к нападению кобра, он гулко — "Твак!" — опустил плеть. Ответный вздох толпы и вспухший на теле Джаллы серо-синий рубец показали Сансаю, что удар был нанесён умелой рукой и попал в цель.

Мей Сансай судорожно вцепился в палку — он боялся перевести дыхание. Вынесет ли это Джалла? Напряжённая тишина длилась минуту. И вот Сансай с радостью услышал слова:

— Думару, ты бьёшь, как больная женщина! Стыдно, тьфу!

Это был торжествующий голос Джаллы, напоенный ядом презрения. Одновременно с его словами раздалась музыка. Из-за спин музыкантов показались девушки. Это были красиво одетые стройные девушки. Они держали головы очень прямо и ступали так легко, что, казалось, не мяли травы. Груди их были упруги, руки лоснились от притираний. Поистине, Джалла мог бы выбрать любую и не ошибся бы.

Они выплывали одна за другой, пели хвалу Джалле и в такт музыке клали ему в рот орешки кола. Самая высокая девушка прижалась к Джалле и что-то прошептала ему на ухо. Толпа зашевелилась. Без сомнения, это та девушка, которой добивается Джалла. Она держала чашу с маслом, помазала им рубец на спине Джаллы и он заблестел в убывающем свете дня.

Джалла даже не шевельнулся. Его противник выбрал другую сыромятную плеть и стал пробовать её на руке. Из мелодии исчезла стройность, и скоро музыканты умолкли совсем. В приготовлениях юноши с плетью появилось что-то зловещее. В толпе зашептали, что он натирает плеть ядом, таким, что он увеличит боль от удара, попадёт в кровь и мгновенно поразит всё тело.

И тут плеть взвилась, но прежде, чем она опустилась, Джалла издал пронзительный вопль и вырвался из кольца зрителей. Люди отскочили влево и вправо и стали смотреть, как он исчезает в зарослях. Он бежал во всю мочь, бежал без оглядки и кричал. Никто не преследовал его — он бежал один, как человек, поражённый внезапным безумием.

Сансай закрыл лицо руками. Ему было стыдно. Толпа разбилась на небольшие группы. Плакали девушки: они любили Джаллу и желали ему удачи. Знающие люди тихо переговаривались, но не настолько тихо, чтобы Сансай не услышал:

— Наверняка, он что-то увидел.

— Думару наслал на него слепоту.

— Тау! Кто знает? Мы же не были с ними в кругу. Это знают только они да Аллах.

— О, Аллах! Для меня это великая загадка. Я не пропускаю ни одного шарро уже двадцать лет, но никогда не видел ничего подобного.

— Клянусь Аллахом, это колдовство, он наслал на него слепоту.

— Тау! — пожал плечами высокий мужчина. — Всё кончено. Ай! Что теперь говорить? Если человек явился на шарро, у него должно быть своё колдовство. Сердце моё болеет за Джаллу, он держался храбро, пока его не победило колдовство.

— Надо было ему прийти со своим колдовством. — сказал другой мужчина.

Исход состязания разочаровал всех. Оживлённо обсуждая случившееся, люди расходились по домам. Уже садилось солнце. Скоро должна была наступить ночь. Сансай спросил дорогу к становищу Джаллы. Тропинка еле виднелась в сгущавшихся сумерках.

Глава XII

Мей Сансай подошёл к Джалле, который сидел перед хижиной, низко опустив голову.

— Сын мой!

Джалла растерянно поднял глаза.

— Ах, это ты, отец, ты разыскал меня!

— Мне рассказали, что ты у Великой реки, в тех местах, где белые моют золото.

— Да, моё становище здесь. — И он обвёл — Шайту, Лейбе и я перебрались сюда после того, как ты ушёл из дома. Рикку пошёл с частью стада к Лигу, на границу. Хорошо, когда скот на хорошей траве.

— Верно. А где Шайту?

— Мать и сестра пошли в деревню.

— Клянусь Аллахом, я счастлив! — Он потёр ладони. — Наконец-то я снова в своей семье!

Джалла улыбнулся.

— Теперь тебе полегчает.

Мей Сансай пододвинул циновку и сел.

— По пути сюда я встретил множество людей. Что, здесь был праздник?

— Они возвращались с шарро, — сказал Джалла.