Когда говорит кровь

Девушка попыталась заставить себя взять ложку и съесть хоть немного, но все её внутренности разом яростно запротестовали, давая понять, что любая оказавшаяся внутри еда, тут же окажется снаружи.

— Почему ты не завтракаешь, дочь? Рабыня может падать тебе и что-нибудь другое, — проговорила Лиатна, заметив неподвижность Айны.

— Благодарю мама, но я совсем не голодна.

— Вот как? Может тогда тебе лучше вернуться в свою комнату?

— Я была бы признательна за это, мама.

Айна встала и кивнув родственникам, пошла обратно. Уже на выходе из трапезной, она поймала на себе взгляд брата. Он смотрел на неё с тревогой и немым вопросом. Мальчик как всегда был не в курсе того, что творилось в его же собственном доме. Она вздохнула, и чуть качнув головой, скрылась за дверью. Вероятно, она и вправду была последней надеждой для их семьи. И именно ей предстояло выплатить всю цену этой надежды.

Вернувшись, девушка легла на кровать, попросив Куссу оставить её одну. Она прикрыла глаза, понадеявшись, что сон сжалится и вырвет её из этого мира. Пусть ненадолго, но подарив забвение. Вот только покой не желал к ней идти. Вместо этого к ней начал подбираться страх.

Ей было некуда деться и нечем спастись от своей судьбы. Прекрасный юноша, что так взволновал сердце девушки и так пьянил наивными мечтами, оказался бессердечным чудовищем, а мать… мать гнала её к этому зверю на растерзание, которое она упрямо называла браком. Все ради семьи, говорила она. Вот только что осталось от этой самой семьи? Имя, да три одиноких человека, запертых за стенами ветшающего особняка.

Легкое постукивание в дверь прервало её мысли.

— Айна? Айна, ты тут?

Она тяжело вздохнула, услышав приглушенный шепот брата. Ей совсем не хотелось, чтобы Энай увидел её такой. Чтобы он узнал о её позоре и об уготованной ей судьбе. Ну, или хотя бы, чтобы он узнал это так быстро.

— Айна, я знаю, что ты тут. Я войду, не пугайся, пожалуйста.

Дверь чуть скрипнула, и в комнату вошел худой и бледный юноша. Подойдя к кровати, он встал рядом, опершись на полку и скрестив руки на груди. Его взгляд был тревожным, но Айна сразу же поняла, что он если и догадывается о чем-то, то лишь весьма смутно. Ее брат жил в своем мире. Мире чернил, свитков, тонкого пергамента и глиняных дощечек. Мертвые и выдуманные люди всегда заботили его куда больше чем живые. Даже если эти живые были его родственниками.

— С тобой что-то случилось. Я вижу это.

— Да? Ты, правда, заметил? — нервный смешок сам собой слетел с губ девушки, но Энай словно и не услышал её иронии.

— Это был Рего. Он как-то обидел тебя?

— Обидел? Обидел? Это слишком слабое слово, братик. Он надругался надо мной. Ты ведь знаешь, что это значит?

Глаза брата изменились. В них появилась необычная для него злость и холод, а губы поджались, превратившись в тонкую бледную полоску. Он долго смотрел на неё, явно подмечая следы на руках и шее, а потом произнес непривычно жестоким голосом.

— Я разорву эту помолвку. Официально её все равно ещё не было

— И что мы тогда будем делать, Энай? Кто защитит нас?

— Тайвиши были нашими покровителями много лет. Они не откажут в помощи.

Айне захотелось засмеяться в голос. А потом завыть. Завыть, как воет бродячая собака, которую подманили к кухне куском мяса, но вместо вожделенной кости окатили кипятком.

Великие горести, как же все же мал и наивен был её братик. Маленький книжный мальчик. Как же плохо он понимал жизнь. И как же трудно ему будет. Видимо мать была права. У Айны не было иного выхода кроме как терпеть. Терпеть сжав зубы всё, через что ей предстояло пройти в этом браке.

— Тайвиши не смогут нас защитить. Их самих скоро не станет, — грустно вздохнула она.

— Это Рего тебе сказал?

— Да. Только какое это имеет значение?

— Это имеет самое важное значение. Повтори мне его слова.

— Зачем? Зачем мне их повторять? Что бы ещё разок вспомнить, что он со мной делал?

— Потому что от этого зависит твоя жизнь. Да и моя тоже. Повтори всё слово в слово.

Она не узнала голос брата. Эта была не просьба, не вопрос, но приказ. Раньше Айна никогда не слышала такого тона от брата. И она, к своему удивлению, поняла, что не смеет ему противиться. Преодолевая приступы липкого страха и отвращения, что накатывали к её горлу, она повторила все то, что сказал ей Рего. Энай выслушал её молча, а потом, нахмурив лоб, произнес своим обычным юным голосом.

— Ты можешь идти?

— Да, но куда и зачем? Ты хочешь бежать из города?

— Нет. Мы пойдем в Лазурный дворец.

— Что, к Тайвишам? Зачем?

— За нашим спасением. Доверься мне, Айна.

Ей не хотелось ничего. Не хотелось идти куда-то в чужой дом, и предаваться жалким надеждам на избавление. Не хотелось вновь и вновь повторять всё то, что говорил ей вчера Рего.

Но что-то в голосе брата неожиданно заставило её встать. Она поднялась со своего ложа, расправила платье, и внимательно посмотрела на мальчика. Он выглядел более чем серьёзным. Словно действительно знал, что сейчас нужно делать.