Когда говорит кровь

Заговорщики посидели ещё около часа, обсуждая дела разной степени важности и пререкаясь по мелочам. В основном — с Мицаном Литавишем, который всё не успокаивался по поводу своих вложений в общее дело, говоря о сотнях тысяч литавов, выделенных им на свержение Тайвишей. Великие горести, как будто Кирот заплатил меньше. Но Литавиш тряс своими деньгами и тратами, даже не стесняясь клянчить земли, должности и привилегии. Проклятый скупой уж. Кирот с радостью просто прибил бы его, как и положено поступать с надоедливыми змеями. Но он успел заползти слишком глубоко в их заговор и играл там уж слишком важную роль. А потому, с ним приходилось торговаться, и договариваться.

Когда со спорами было более или менее покончено и заговорщики покинули своды его дома, Кирот Кардариш облегченно вздохнул, наслаждаясь повисшей тишиной. Теперь он мог немного подумать без надоедливой компании высших алатреев.

Нанять ещё людей. Да, в этом определенно был свой смысл.

Кирот покрутил между пальцев тяжелый кубок, а потом запустил зубы в сочный арбуз, перемалывая его вместе с семечками.

Они и так соскребли с города всех приличных наёмников, и боевых рабов. И видят боги, он приложил очень большие усилия, чтобы эта скупка не привлекала слишком много ненужных глаз. Вроде глаз Великого логофета или эпарха, которые крайне пристально смотрели за всем, что происходило в Кадифе. Но он справился с этим. И справился не дурно, подготовившись заранее. Но вот в канун великих свершений увеличить их маленькую армию не привлекая всякую шваль, было делом уже совсем не простым. И Кирот знал, пожалуй, только один, последний источник приличных людей в этом городе.

Подняв со стола серебряный колокольчик, Кирот Кардариш наполнил балкон и прилегающий сад звонким переливом. Почти сразу двери открылись, и появился высокий смуглый человек с обритой головой, на которой красовалась татуировка.

— Позови моего племянника и снаряди повозку, раб.

— Как пожелаете, хозяин, — кивнул невольник и тут же скрылся за дверями.

Кирот отправил в рот ещё кусок сочного и слегка перезрелого арбуза. Рего пора было перенимать его знания. Сам он рано занялся фамильными делами. Но его ремесло было все же иным. Он учился управлять хозяйством, вести торговлю, заключать сделки и заставлять поток серебра течь без остановки, выжимая его из людей и земель. А его мальчику предстояло освоить кое-что куда большее. Ему нужно было учиться власти.

Рего появился довольно скоро. Юноша вошёл, сверкая наглой и обворожительной улыбкой, которая в очередной раз напомнила Кироту, о том, каким удивительно прекрасным наследником наградили его боги. Да, красив телом, силён духом, и остер умом. Достойное продолжение. И достойное будущее для его династии. Если научится искусству управлять людьми.

— Ты хотел меня видеть, дядя?

— Да. Пройдёшься со мной по делам. Тебе надо на кое-что посмотреть и кое с кем познакомиться.

— Конечно дядя. Мы отправляемся прямо сейчас?

— Сейчас. Кстати, я так и не спросил, как тебе эта девица Себешей? Вы же тогда уединились и даже провели вместе вечерок.

— Недурна. Я немного пошутил с ней, дядя. А потом указал на её место.

— Указал на её место? — удивленно переспросил глава рода.

— Ага. Я взял её так, как принято брать рабынь.

Кирот помрачнел и неодобрительно посмотрел на племянника. Увы, мальчик порою забывался. Словно выкидывая всё, чему учил его глава семьи и вспоминая собственного отца. А это было неприемлемым. Ведь речь шла о самом будущем их фамилии.

— Ты не должен злоупотреблять властью и тем более унижать равных тебе по сословию. Это дурно для репутации.

— Почему? Ведь она всего лишь алетолатская девка. Я просто немного позабавился с ней, приучая к положенной покорности.

— Да потому что она будет твоей женой, мой мальчик. А люди всегда судят о тебе по тому, как ты поступаешь со своей фамилией. Жестокость полезна, я не спорю. Но лишь жестокость оправданная. А если ты станешь унижать собственных родичей по прихоти, то и все прочие от тебя отвернутся.

— Ах, точно, наш обещанный брак. Дядя, а мне, правда, так обязательно на ней жениться?

— Да, потому что я уже дал своё слово.

— Ты дал слово мертвецу. Мертвые не слишком болтливы.

— Его дал я и я буду знать, что дал его. Это более чем весомый довод, Рего.

Голос Кирота прозвучал сухо. Он был главным в этом доме. Его решения были здесь законом, и он никогда не потерпит бунта. Даже от родного племянника. Но Рего, кажется и не думал о мятеже. Вместо того чтобы перечить или спорить, он лишь кивнул и широко улыбнулся.

— Как скажешь дядя. Брак, так брак. И постараюсь впредь искать весомый предлог для справедливых наказаний. Так куда мы отправляемся?

— Скоро узнаешь, — улыбнулся в ответ Кирот. Всё же его мальчик был весьма прилежным учеником.