Когда гремели пушки

Спустя сутки после нас выступила Отдельная Приморская армия, которой командовал генерал А. И. Еременко. Активизировался и Черноморский флот. Гитлеровская оборона в Крыму затрещала по всем швам. И не трудно себе представить, насколько комично прозвучали в тот момент слова воззвания командующего 17-й немецкой армией генерала Енекке к своим солдатам: «Все попытки Красной Армии захватить Крым, который представляет собой твердыню, будут, безусловно, отбиты…»

Не удалось. Воины 4-го Украинского фронта повторили беспримерный подвиг своих отцов, громивших здесь в 1920 году барона Врангеля.

Из 51-й армии по указанию Ф. И. Толбухина я отправился во 2-ю гвардейскую армию. Поездки туда всегда радовали меня. Я по-прежнему считал эту армию, с ко- торой прошел нелегкий путь от Сталинграда до реки Миус, «своей», «родной». Но на этот раз меня влекло туда еще и по другой причине. В представлении людей моего поколения само слово «Перекоп» ассоциировалось с понятием наивысшего проявления воинской доблести. Как же я мог не побывать там, когда история вновь поставила нас перед необходимостью штурма Перекопского перешейка!..

Очевидно, такие же чувства переполняли тогда каждого нашего солдата. Мысль о том, что ты сам стал участником событий, которые новой славной страницей будут вписаны в летопись побед нашей армии, согревала и воодушевляла. Светлые образы героев гражданской войны звали вперед. И потому-то так близко к сердцу воспринимались всеми волнующие строки обращения Военного совета: «Воины 4-го Украинского фронта!

Удар за ударом обрушивает Красная Армия на головы гитлеровских бандитов. Новая радостная весть облетела нашу Родину — 10 апреля войска 3-го Украинского фронта с боем взяли областной центр Украины, крупнейший порт Черного моря Одессу.

В эти дни великих побед священным приказом прозвучал обращенный к нам повелительный голос Родины: «На Крым!»

Части нашего фронта в результате боев уже вошли широким фронтом в Крым. Слава героям, первыми ступившим на крымскую землю! Победы окрыляют воинов, вливают в них новые силы, подымают все выше их наступательный дух.

На Крым!

Этот клич — в громовом ударе орудий, обрушивших свой уничтожающий огонь на доты и дзоты врага.

На Крым!

Этот клич — в грозном гуле краснозвездных самолетов, парящих в небе. Ничто не спасется от огня и бомб наших штурмовиков и бомбардировщиков.

На Крым!

Этот воинственный клич звучит в громовом «ура!», которое перекатывается по наступающим пехотным цепям, перекликаясь с дальним эхом Перекопской битвы в ноябре 1920 года.

Бессмертный героический дух, неувядаемая слава солдат Фрунзе сегодня воплощены в боевых подвигах воинов нашего фронта.

Вернем Крым нашей Родине!»

…До штаба 2-й гвардейской армии на этот раз я добрался совсем хорошо: не попал ни под бомбежку, ни под артиллерийский налет.

В большом, но с низкими потолками доме, где размещался командарм, собрался почти весь армейский генералитет, и по всему было видно, что ответ держит командующий артиллерией Иван Семенович Стрельбицкий. Он один стоял у стола с большущей лупой в руке, а остальные сидели, обратив свои взоры на «бога войны».

Все собравшиеся здесь дружно ответили на мое приветствие и, пока я стягивал с себя мокрое кожаное пальто, продолжали вполголоса переговариваться. Выделялся голос командарма генерала Г. Ф. Захарова, обладавшего довольно неуравновешенным характером. Обычно раздражительный, и порой грубый, на сей раз он был весел и даже шутил. Причиной тому являлись, очевидно, успешные действия гвардейцев по преодолению Турецкого вала.

Ивана Семеновича Стрельбицкого я знал давно как смелого, грамотного, а главное — опытного артиллериста. Не оплошал он и в данном случае. Артиллерия 2-й гвардейской армии блестяще выполнила поставленную перед ней задачу. От похвал в ее адрес не удержался даже генерал Чанчибадзе, которого все мы знали как самого горького скептика в отношении артиллеристов.

Воспользовавшись этим совещанием, я в свою очередь проинформировал присутствующих об успешных действиях 51-й армии на Сиваше и уточнил задачу 2-й гвардейской. Но долго задерживаться в теплой хате у меня не было возможности. Обстановка обязывала, несмотря на дурную погоду, выехать в войска. Ко мне присоединились командарм и командующий артиллерией. Путь наш лежал к Ишуньским позициям.

2

В разгар боев на Ишуньских позициях ко мне привели пленного немецкого офицера. Я спросил его:

— Какие последние распоряжения отдало ваше командование?

— Приказано занимать тыловые позиции, — ответил он. — Для наведения порядка разрешено стрелять по своим отступающим войскам из пулеметов…

Но даже угроза получить в лоб свою же, немецкую, пулю не могла теперь остановить фашистских солдат.

Наступление войск 4-го Украинского фронта продолжало развиваться. Со стороны сивашского плацдарма на каранкинском направлении был введен в бой второй эшелон 63-го стрелкового корпуса — 417-я стрелковая дивизия. Сюда же перегруппировались 32-я гвардейская танковая бригада, артиллерийские полки и гвардейские минометные части.