(Когда) я буду с тобой (СИ)

– Я рад, что ты вернулся со своего «задания» целым, – слащаво улыбнулся Люсьен, раскланиваясь с доктором Цериком.

Само собой, скрыть полугодичное отсутствие первого ранга от архистратига проходчиков было невозможно. Змеиные глаза де Шати ехидно прищурились, он явно намеревался сказать что-то ещё, но вдруг передумал. Логрэд и не надеялся, что отношение Люсьена переменится – начальство всё также недолюбливало выскочку, умудрившегося к девятнадцати годам мало того, что резво взобраться по служебной лестнице, так ещё и стать одним из личной гвардии Нортона Грэма. Подобная честь обошла стороной его, Люсьена де Шати, единственного проходчика нулевого – наивысшего! – ранга, и выпала какому-то… какому-то!..

Нет, не зря Грэм изгнал этого мальчишку, не зря лишил всех привилегий. Но отчего сейчас он так легко принимает его обратно?

– Отчёт предоставлен Верховному канцлеру лично, – Рэд старался не поднимать взгляда на мужчину в белом мундире, – есть ли необходимость повторять его вам?

Логрэд без стеснения пользовался способностью отключать эмоции как по мановению руки, «перегорев» после того, как стал проходчиком – таково было одно из последствий операции. Теперь приходилось прилагать усилия, чтобы чувствовать, но это позволяло не срываться, трезво мыслить и… выводить из себя собеседников. Большинство мигом терялись, принимая бесцветный тон на свой счёт.

К архистратигу это, разумеется, не относилось.

– Не утруждай себя, – усмехнулся де Шати. – Но проверку тебе следовало пройти до того, как заявляться в Центр.

– Позвольте, господин Люсьен, мы всё-таки проведём нужные исследования, чтобы успокоить вас и его сиятельство Верховного канцлера, – Церик приглушённо выдохнул, сам не ожидая, что способен сказать такую длинную фразу без запинок.

– Конечно, – милостиво кивнул архистратиг, не повернувшись даже к доктору. – Не смею вас больше задерживать.

– Мерзкий тип, – в полголоса произнёс Коулз, когда де Шати покинул их общество.

Смотрящий в спину архистратигу проходчик согласно кивнул. Как его с таким характером вообще в проходчики взяли? Хотя, вполне возможно, таким он стал только после того, как прошёл операцию. Или жизнь в «верхах» общества так изменила де Шати?

– Я помню его ещё во-о-от таким, – Церик опустил руку на уровень колена и улыбнулся уголками губ. – Он был… мнэ-э… очень непоседливым ребёнком. И уже тогда… как бы это сказать… мнэ-э… отличался от своих сверстников. Как же летит время! Но вам… мнэ-э… молодой человек, конечно же неинтересно… мнэ-э… слушать россказни старика?

– Мне хотелось бы послушать, каким был господин де Шати до того, как стал архистратигом, – качнул головой Рэд, неосознанно оборачиваясь назад. – Да и про канцлера Грэма вы, наверное, многое знаете?

– Многое, молодой человек. Многое, – как в трансе закивал доктор Коулз. – Раз так… У нас будет… мнэ-э… время, пока эта скиргова махина производит анализ. Мы как раз почти дошли! Прошу вас… мнэ-э… прошу. Вот и кабинет!..

По светлым тонам комнаты невозможно было догадаться, что помещение является камерой. Удобная широкая кровать, большое окно, пара мягких глубоких кресел, книги на столе.… Из общей картины выбивалась только железная дверь с заслонкой, и очнувшийся Грегори далеко не сразу сообразил, где он находится.

Плечо тянуло, но обработавшими рану медиками на прикроватной тумбочке предусмотрительно были оставлены таблетки и бутылка воды. А на столе – поднос с едой. Правда, при одной только мысли о ней к горлу подкатывал ком, поэтому утруждать себя и вставать Вериа не стал, устроившись сидя.

Дверь отворилась удивительно тихо, и в комнату вошёл священник, что было ясно по его одежде – белой сутане и сиреневой широкой ленте на плечах[1], расшитой серебром. Если бы не это, Грег принял бы мужчину за наёмника или солдата, слишком говорящими были проходящий через левый – явно искусственный – глаз шрам и походка. Длинные волосы, собранные в тугую косу за спиной, тоже не совсем подходили образу святого отца. Насколько Грегори знал, священнослужители стриглись коротко. Дождавшись, пока за ним закроют, гость кивнул своим мыслям и отошёл от входа, задержался взглядом на подносе с едой и только после этого повернулся к доктору Вериа.

– Рад, что вы очнулись, доктор Грегори. Меня зовут Винсент, очень приятно, – приветливо улыбнулся мужчина. – Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

Грегори поморщился. Чувствовал он себя отвратительно, но говорить вслух этого не стал. И так было понятно, что недавнее ранение и нахождение под стражей не приносили ему радости. Ох, знал ведь! Знал, что нельзя так опрометчиво подставлять спину сумасшедшему мальчишке, но подставился-таки. Тетеря глухая…

– Я могу узнать, как долго меня здесь продержат? И можно ли сюда принести хотя бы пачку сигарет?

– Как только канцлер Грэм решит, что вас можно отпустить – вас отпустят.

– Вы мой надзиратель, я так понимаю? – хмыкнул Вериа.

– Нет, я ваш гость. Мой друг попросил посетить вас, сам он, – священник вынул из кармана цепочку с часами и недовольно покачал головой, – не имеет возможности навестить вас.