Когда я был вожатым. Повесть

- Купаются? - насторожился Павлик. - А вопрос непотопляемости у тебя как? У Вольновой все это продумано, предусмотрено и в плане на этом месте ноль целых! Ну, так вот, давай твой план. Чего стесняешься? Написал коряво? Понимаю, после такого тебе со своим и показаться неловко. Ну уж ладно, развертывай.

- Сейчас разверну… В основе нашего плана лежит: первое - физическая закалка, оздоровление ребят путем пребывания на свежем воздухе, второе - политическая зарядка путем изучения политграмоты на местной действительности и бесед у костра, третье - трудовая закалка путем работы в совхозе и…

- Постой, постой, что это ты заладил?

- Так это я развертываю план, только устно.

Павлик вначале рассердился:

- Да как же я его зафиксирую, подошью к делу?

Потом расхохотался до слез.

- Ну ладно, давай уж помогу, раз не способен. Садись, говори все, что надо, напишем.

Сели мы рядком за стол и начали составлять. Я рассказывал, что мы задумали, а он писал. Но работа осложнялась. Иные пункты нашего плана заставляли его вскакивать и бросать перо.

- Совещание садолазов? Это еще что такое вы задумали, учить пионеров, как лучше в сады лазить?!

- Нет, как раз о том, что лучше и интересней в сады не лазить. По предложению директора совхоза решили собраться с местными мальчишками, отчаянными садолазами, и обсудить этот вопрос.

- Так, ну ладно. А это вот что значит: одно звено - дежурство в лагере, второе - трудфронт, а третье - ведет «разведку жизни». Я не ослышался, ты так сказал? Как это понять?

- Я сказал, что это относится к политико-воспитательной работе. Мы таким способом знакомим ребят с политикой партии в деревне. Разведаем, как выглядит в натуре живой кулак. Как живет батрак. Что такое артель. Что такое совхоз. И так далее. А чтоб было увлекательней, называем все это разведкой жизни.

Павлику это понравилось.

- Вот этого у Вольновой нет,- сказал он,- зато у нее есть такие мероприятия, что закачаешься: встреча с иностранными делегациями, встреча с редакцией «Пионера», военизированная игра!

Составив план работы нашего отряда, Павлик подобрел и пообещал посетить наш лагерь и помочь, если что нужно.

Дело оставалось за небольшим - получить с Кожевникова три червонца и вернуться в лагерь со всем, что удалось собрать ребятам у родителей, прихватив корзинку хлебных обрезков из булочной.

По одному виду Кожевникова - такой он был небритый и грустный - я понял, что денег у него нет.

- Но скоро будут.. Моя книжка о беспризорниках вот-вот появится. Печатается в типографии. И как только появится, мы разбогатеем… А пока что надо бы у кого-нибудь взять взаймы. Маленькая, но семья…

Мой рассказ о самодеятельном пионерском лагере он выслушал с интересом и поддержал. Ведь это же замечательно - таким способом можно вывезти на природу тысячи городских ребятишек, детей бедноты. Сколько их слоняется по пыльным улицам!

Предоставленные самим себе, они попадают под влияние беспризорников, воришек, настоящих уголовников…

Алеша принял к сердцу мое трудное положение, и мы вместе стали думать, где бы достать хоть немного средств. Совсем без денег все же невозможно.

- Идея! - воскликнул он.-

Есть способ легко и просто заработать большие деньги. Для этого твоим мальчишкам и девчонкам надо стать на лето офенями!

Офеня! Я вспомнил, какую радость доставлял нам в детстве приход мальчишки - разносчика дешевых книжек и лубочных картинок с волшебным коробом за спиной. И его улыбающееся лицо, и его загадочное и ласковое не то прозвище, не то имя запомнилось на всю жизнь.

- Если раньше офени-коробейники делали доброе дело, распространяя по деревням сытинские народные издания, почему бы твоим пионерам не перенять эту благую миссию? Я вам помогу и книжки с картинками достать. Я знаю одного издателя - Мириманова, ему позарез нужны агенты-продавцы: он затоварился. За полцены отдает. Продадите книжку за гривенник - пятачок ему, пятачок себе.

Коммерция показалась мне выгодной.

- А книжки у него вполне приемлемые. Он рассказы Ушинского издает. Много познавательных. «Как рубашка в поле выросла», «Как пчела мужика кормила», «Чудеса из глины» - это о горшечном производстве… Ну, там отберем.

Сказано - сделано. И вот мы у Мириманова.

В мрачном полуподвале, где помещались редакция и склад изданий, нас встретил худой, как кощей бессмертный, старик. Сам редактор, сам издатель, сам продавец своих книжек.

Кожевникова он знал. А меня долго и подозрительно прощупывал своими колючими глазами. Боялся обмана. По-видимому, старика надували не раз.

- Пионеры,- бормотал он невнятно,- это хорошо… Это организация с будущим… Такие распространители детских книг для моего дела - находка… Но как же без залога?

Все дело заключалось в том, чтобы уговорить его доверить нам товар на слово.

Кожевников убеждал его, что риск стоящий. Я уверял, что пионеры - не обманщики. Нам неинтересно зажулить пробную партию книг, ведь мы рассчитываем на большую торговлю.