Когда я опять умру (СИ)

 Звонок прервался — между двадцатым и тридцать четвертым этажом в шахте связи почему-то не было. Настя выпрямила плечи и вдохнула. Но скоростной лифт уже раскрыл двери на тридцать пятом.

  — Петровская, где ты шляешься? Откуда у меня в приемной эта толпа?

  — У вас приемные часы, я сейчас буду в офисе и...

  — Меня не волнует, когда ты будешь в офисе, я поехал в Думу, поработаю с документами в машине.

 Настя шагнула обратно в лифт, еле нащупала пальцами кнопку верхнего этажа — они почему-то скользили.

  До верха лифт доехал без происшествий. Но на крышу надо было подниматься по еще одной лестнице. Настя перепрыгивала через ступеньку, бежала — каблук застрял в выщербине, опасно треснул, но она выдернула туфлю и побежала вверх еще быстрее, открыла железную дверь, вырвалась на крышу, захлопнула ее за собой и прислонилась спиной, тяжело дыша, как будто за ней гналось чудовище.

 Но чудовище она принесла с собой. Телефон снова завибрировал:

  — Петровская, почему у тебя на двадцатой странице сырые опросы вместо резюме? Ты совсем дура недоделанная, ты выводы сделать не можешь?

  — Иван Сергеевич, вы сами хотели...

  — Я знаю, что я хотел! Я хотел резюме!

  — Вы сказали — цитаты прямо из опроса.

  — Мало ли, что я сказал! Я хотел резюме! Быстро переделала, пока я еду!

 Настя опустила руку с телефоном и медленно пошла к краю крыши. Она любила стоять здесь и вдыхать ночной ветер любимого города. Пять минут на этой площадке лечили ее нервы лучше любого отпуска.

  Телефон снова завибрировал. Она не глядя бросила его за спину. Ограды не было — только невысокий, сантиметров двадцать бетонный бортик, на который Настя встала, завороженно глядя в тысячеглазую темноту под ногами.

Я заорала так, что меня аж зашатало:

  — Дура! Не вздумай! Ты мне все испортишь!

  «Я устала...»

  Насти в этом теле уже не было, но воля ее в нем осталась, такая сильная, что порабощала и меня. Я слишком хорошо помнила запах пыли и гортензий в тех коридорах, куда не хотела попадать больше никогда, но к краю меня тянуло все сильнее. Где-то позади белый телефон на теплой черноте рубероида снова завибрировал, отражая трещинами экрана огни высоток вокруг. Я сопротивлялась изо всех сил, оттаскивала себя от пустоты внизу, тянущей как магнитом.

— Не вздумай... Не вздумай... — я сжимала кулаки, пока полумесяцы ногтей не протыкали кожу.

  «Я больше не могу».

  — А тебе и не надо. Теперь есть я. Я твоего Ивана Сергеевича пошлю на дальний хутор во всех выражениях, что он заслужил, а потом уволюсь и найду тебе работу получше с твоими-то мозгами.

  «Я тупая».

  — Дура ты, а не тупая!

  «Я бесполезная».

  — Смени пластинку. Мы еще досмотрим этот сериал до конца. Уж лучше ковыряться здесь, чем вечность в серой тоске.

  Я прислушалась. Внутри была тишина. К краю больше не тянуло. Представляю, как тяжело было бы отговорить меня саму.

Я с облегчением повернулась, мысленно планируя заняться каким-нибудь опасным хобби типа мотоциклов или скалолазания, чтобы завершить эту жизнь поаккуратнее и по правилам.

Но тут треснувший каблук на туфле решил окончательно сломаться.

Нога подвернулась, и, пару секунд побалансировав на бетонной оградке, я с облегчением поддалась гравитации и полетела вниз со всех семидесяти этажей башни офисного центра. Это было прикольно. Как будто в парке аттракционов. Почти до самого конца.

Ильяз

Ильязу снился пир. Вокруг стояли столы, много-много столов, все разноцветные — красные, как в Макдональдсе, желтые, как в КФС, голубые, как на фудкорте и белые, как в кафе у метро. И даже зеленые, как в Сабвее. И все они были уставлены роскошными блюдами: картошкой с разными соусами, прямо все-все соусы стояли, гамбургерами всякими, бигмаками с солеными огурцами и со свежими, биг тейсти с обычным соусом и с острым, пирожки с вишней прямо грудой лежали на столе, а рядом еще пирожки с черной смородиной, а еще там были огромные ведра с куриными крылышками, с наггетсами, много-много больших шоколадных коктейлей и мороженое с эмэндэмс, и маффины шоколадные и простые, и даже шаурма, как у дяди Бори в ларьке у метро.

Ильяз ходил вдоль столов и все-все ел. Чизбургер ел, картошку с кетчупом ел, коктейль шоколадный пил и клубничный еще, пирожок с вишней и шаурму. А куриные крылышки не ел, потому что не знал, какие они на вкус. Наверное, очень-очень вкусные, как мороженое! Правда, мороженое он тоже никогда еще не ел, но во сне попробовал, и оно было как вкус как кефир и вишневый пирожок сразу, очень вкусное.

  А чизбургер и пирожок он знал, какие на вкус, потому что один раз мама оставила его на детской площадке в торговом центре рядом с фудкортом и ушла за какой-то тетей про работу разговаривать. Ильяз сначала попрыгал на батуте, но скоро устал, а на карусель пускали только тех, кто заплатил деньги. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Тогда он пошел гулять по фудкорту и рассматривать картинки с едой. Там были такие пирожки с мясом и еще рис с овощами, и толстый такой повар держал ведро с борщом. Повар был очень смешной, поэтому Ильяз развеселился, хотя грустил из-за карусели.