Когда я вернусь, будь дома

Я видел немало состарившихся идеалистов. Печальная картина. Досту, быть убежденным в своей правоте так же страшно, как навязывать другим свою искренность. Идеализм часто оборачивается трагедией.

Сегодня, дописывая тебе шестнадцатое письмо, спросил себя: не являются ли эти строки эгоистичным желанием донести до близкого то, что я считаю самым верным и полезным? Скорее нет, чем да.

Скучаю. Папа

17 Никуда не спеши, иначе пропустишь чудо

Досту,

давно ли ты смотрела на облака? Который день не поднимаю глаз к небу – работы стало больше, забегался. Ты знаешь, как я люблю облака и океаны. Сейчас у меня есть и то и другое. Счастье.

Сегодня решил опоздать в пекарню. Взял Марса, пошел к океану. Тишина, ни души, рыбацких лодок не видно, странно.

Небо – великий уравнитель. Из недр земного хаоса достаточно посмотреть вверх, чтобы вспомнить: жизнь не дает никаких обязательств, не имеет долгов, но всегда продолжается. Эта истина станет ясна, стоит устранить в голове шум суеты.

Я влюбился в белых небесных странников в шесть лет: по дороге в школу увидел, как луч солнца пробивается сквозь огромное кучевое облако. «На нем можно полежать», – подумал. Оно напоминало мою взбитую подушку с гусиным пухом – пышную, белоснежную, в хрустящей наволочке.

Потом увидел, как облака грустят, превращаясь в тучи. Будто в них заливают чернила. Мне было жаль тучи – люди их не любили. Я даже подрался с одноклассником, который сказал, что ждет, когда проснется солнце и прогонит тучи.

Облака всегда в движении, напоминая о том, что человеку нужно развиваться. Они принимают забавные формы, предлагая относиться к жизни с юмором. Природа одарила умением улыбаться только человека. Может, потому, что мы больше всех нуждаемся в тепле?

Облака учат наслаждаться моментом. Помнишь слова из «Алисы в Стране чудес»: «Если вы всегда спешите, вы можете пропустить чудо»?

Дочь, увы, очень мало тех, кто умеет жить, а не бежать. Мы боимся остановиться, спросить себя: «Куда я иду? Тем ли занимаюсь?» Нам внушили стадное чувство – чем больше заняты, тем более успешны. Однако в погоне за желаемым мы становимся подавленными и беспокойными, а не счастливыми и радостными.

Нам всегда мало. Многого не замечаем, порой даже мига, когда сбываются мечты.

Скучаю. Папа

18 Благодаря тебе моя жизнь обрела новое значение

Досту,

я снова учу итальянский. Помнишь, как после поездки в Тоскану мы все загорелись желанием его выучить? Начали, и стало получаться. Потом тебя положили в больницу. Ты не хотела бросать занятия, мы проводили уроки прямо в палате. Врач возмутился: «Вам сейчас не о языках думать надо!» Пришлось указать ему на дверь.

Смахнул пыль с учебников, читаю. Медленно, прозу. Рассказы фарерского писателя Джанфранко Росси. Высший пилотаж – писать так, чтобы читателю было все равно, о чем текст, лишь бы он, множась страницами, длился.

В словах Росси живет умиротворяющее волшебство. «Где-то есть место настоящей тишины, деревьев, трав, животных; место, откуда не нужно убегать; место, жить в котором означает быть самим собой, свободно, спонтанно, дико, с бесконечной радостью, переходящей постепенно в тихую, невыразимую грусть»[1].

Думаю, не все так мрачно в жизни талантливых людей, но их светлое дарование замешано на страданиях.

Марии не до итальянского. Свободное время посвящает Леону. Они много гуляют, разучивают песни про дальние страны, иногда подолгу молчат, слушая ветер.

Дарья теперь работает вместе с Жаном, малыша оставляет у нас. Благодаря ему наша жизнь обрела новое значение.

«После Досту я перекрыла в себе некий источник, ради самосохранения. С годами стало его не хватать, и Леон помог к нему вернуться». Мария варит ребенку куриный суп, пока Дарья купает сына.

Еще три года назад Леон не смотрел в глаза, не откликался на имя, затыкал уши, когда к нему обращались, или повторял заданный ему вопрос. «Иногда мне казалось, что ему все равно, рядом я или нет. Было больно. Я не сдалась, продолжала заниматься с сыном. Помогали коллеги – психологи, дефектологи. Спасибо им».

Таблетки от аутизма нет. Обычно психиатры подсаживают таких детей на препараты, которые еще больше затормаживают ребенка. Если медикаментозная терапия не сопровождается работой психологов, все впустую.

Мария включает телевизор, время «Улицы Сезам». Леон хохочет, когда его любимый персонаж Коржик – синий лохматый монстр с глазами навыкате – выкрикивает свое коронное: «Печенье!»

Дочь, почему взрослые перестают быть детьми? Почему только к старости мы вспоминаем о том, что такое настоящее счастье?..

Скучаю. Папа

19 Не проклятье ли – вечное, неизменное счастье?

Досту,

во мне нет баланса и гармонии (возможны ли они на земле?), но есть любовь и благодарность. Дни, когда меня, как вилку, выдернули из розетки, случаются все чаще. Хотя в семьдесят чувствам следует быть постабильнее – казалось бы, давно уже принял этот прекрасный и ужасный мир.