Когда я вернусь, будь дома

На заднем дворе – каменные надгробья. Раньше тут хоронили духовных лидеров, считалось почетным быть погребенным у мечети. Я смотрел на могилы и думал, что жить здесь и сейчас все же самая верная форма бытия. Мы гости в этом мире, и у нас мало времени.

…Амир – человек удивительного спокойствия, и внешнего, и внутреннего. Он младше меня на двадцать шесть лет, но его реакция на происходящее проста, смиренна, без бунта, громких вопросов – у меня так не всегда получается. Он созерцателен, но небезразличен.

Повседневность Амира проходит в одних и тех же действиях: он просыпается в полпятого утра, заваривает кофе с кардамоном, готовит завтрак для домашних, уходит в пекарню, в обеденный перерыв играет на гитаре, вечером возвращается домой, плотно ужинает (на первое обязательно суп из оранжевой чечевицы), читает детям и ложится спать. На следующий день все повторяется.

Столь предсказуемый распорядок мне кажется скучным. Амир счастлив. Без объяснений, сравнений. Он долго шел к этому – жить в гармонии с собой, наслаждаться любовью к тому, что построил.

«Я много лет прожил на поводу у родительских желаний. Они были против „возни с тестом“. А я безумно любил пекарский труд, часами напролет наблюдал, как мама готовит лепешки с анисом или пирог из кукурузной муки. Отец поколачивал за такой интерес, таскал на скотобойню, хотел, чтобы я продолжил его дело».

Амира женили на троюродной сестре. Они прожили девять месяцев, девушка скончалась от малярии. «Не смог отцу с матерью сказать „нет“». Чувствовал себя обязанным».

После смерти родителей Амир снова женился: на девушке, которую любит всем сердцем.

Из-за войны пришлось покинуть деревню. Город вечной зимы принял Амира, тут он открыл пекарню, растит дочерей-близняшек.

Досту, перемены, пусть самые кардинальные, – лучшая приправа к жизни. Без них никак. Живое не может оставаться неизменным.

Скучаю. Папа

12 Притяжение между нами живет своей жизнью

Досту,

тут случаются и теплые дни. Как по расписанию, двадцатого марта выглядывает первое яркое солнце, в честь которого проводят праздник. Его главное угощение – матахари. Золотистого цвета изюмные булочки со сливочным вкусом. Вначале решил, что выпечка названа в честь танцовщицы. Оказывается, она ни при чем. Матахари на малайском языке означает «солнце».

Местные хозяйки называют булочки благословенными – они у всех получаются с первого раза. И нам с Амиром матахари сразу дались. Может, рецепт простой или они действительно благословенны – каждый выбирает свой ответ.

Дочь, кратко изложу рецепт, если вздумаешь испечь. Или милости прошу к нам в пекарню.

Взбиваешь сливочное масло и коричневый сахар, вливаешь стакан сливок, медленно вводишь триста граммов муки, щепотку соли, разрыхлитель. Вымешиваешь, добавляешь изюм, молоко и еще столько же муки.

Готовое тесто раскладываешь на столе пластом и формочкой вырезаешь кружочки. Противень застели пекарской бумагой, выложи булочки, смажь взбитым яичным желтком и в духовку на полчаса при температуре сто девяносто градусов.

Уверен, матахари тебе понравятся, особенно на завтрак.

Представил, как ты замешиваешь тесто, пробуешь его мизинцем, как достаешь горячий противень, открываешь окно, за которым весна, и запах выпечки смешивается с ароматом цветущего абрикосового дерева… Скучаю.

Досту, когда тебя не стало, мы с мамой разошлись. Именно разошлись, а не расстались. Есть такие союзы, в которых расставание невозможно. Двоих связывает столько всего – радость и горе, обретения и потери, – что притяжение между ними живет своей жизнью и связывает их пуповиной, которую не перерезать.

Наш союз именно такой, хотя тогда мы этого не понимали.

Боль потери вросла в нас и так усилилась, что не оставила места другим чувствам. Быть рядом, как ни странно, было еще больнее: мы оба считали себя виноватыми.

Однажды утром не нашел Марию дома. Она исчезла, оставив записку под твоей фотографией.

«Я не могу сейчас ничего сделать, кроме как уехать. Мне нужно время, не волнуйся. Мария».

Сначала я растерялся, потом разозлился, затем возненавидел себя за то, что, погрузившись в свои переживания, упустил момент, когда нужен был твоей маме.

Она вернулась спустя полтора месяца. За это время немало изменилось во мне, в нас. Сейчас я благодарен ей за смелость взять передышку, которая помогла нам принять боль, не обвиняя себя.

Боль не прошла, изменилось к ней отношение. Теперь она занимает меньше пространства, освободив место для того, что никогда нас с Марией не покидало, – желания любить.

Скучаю. Папа

13 Каждый новый день, вопреки трудностям, можно сделать незабываемым

Досту,

мы не читаем новостей про страну, из которой уехали. Огорчает происходящее там. Наши бывшие соотечественники всё толкуют об одном – недовольстве правящим режимом, демократии, свободных выборах.