Когда я вернусь, будь дома

Леон с трудом, но повторяет одновременно с Марией. Они вместе, шаг за шагом, двигаются к новым достижениям.

Хотим усыновить мальчика. Предстоит бумажная волокита. Попытались связаться с отцом Леона, тот бросил трубку, как только я объяснил ситуацию.

…Для булочек взбиваю белки до пышной пены. К ним по частям ввожу смесь из разведенных в теплой воде дрожжей, муки и растительного масла. Вымешиваю тесто, формирую небольшие шарики. Смазываю верх желтком.

Обязательное условие: перед выпеканием булочек внутренние стенки печи надо сбрызнуть водой.

Когда ты будешь дома, к завтраку обязательно испеку такие булочки. С ними отлично сочетается печеночный паштет – язык проглотишь! Может, и ты захочешь научиться их печь. Примерный рецепт я тебе написал, осталась практика.

Закончил работу. По традиции начисто вытираю витрину, тушу огонь в печи, отряхиваю фартук (крупинки муки снежинками оседают на коричневой плитке), переодеваюсь. Тесто для булочек готово, на рассвете вернусь их выпекать. Они украсят воскресный завтрак: горячими попадут на столы наших жителей, их помажут сливочным маслом с медом или обмакнут в желток глазуньи.

Выходя из пекарни, собираюсь выключить радио, но замираю. Замечательная песня “I say a little prayer” Ареты Франклин, королевы соула. Слова, точно выражающие мысли. “Forever, and ever, you'll stay in my heart. / And I will love you / Forever, and ever, we never will part”[27].

Дочь, на завтра обещали спокойную погоду. Вьюга уходит.

Скучаю. Папа

18 Ты найдешь счастье тогда, когда прекратишь поиски

Досту,

утро я встретил у океана. Отпустил с поводка Марса, сел на перевернутую лодку, смотрел на воду. Штиль.

Перед выходом из дома заглянул в бортовой журнал. «Не бойся даже самого далекого горизонта». Почистил заснеженную палубу Озгюра и пошел на берег. Сегодня ни одна мысль не отзывается во мне вдохновением.

Неужели не найду тебя? Неужели я обознался?

Марс, подцепив рыбацкую сеть, рыча, носится с ней по берегу. Бас проплывающего на горизонте корабля, запах водорослей и ощущение неправдоподобного простора. Вода приветливо поблескивает на выглянувшем солнце.

У океана глубокий взгляд, кого-то он пугает, а мне видится дружеским. Океан превосходит все ожидания. Каким бы ты его ни представлял, он оказывается иным и никогда себя не повторяет.

Марс бросает игрушку, спешит кому-то навстречу. Оборачиваюсь. Амир. Друг сворачивает с дороги с двумя бумажными пакетами в руках. «Подумал, что если ты не в пекарне, то здесь. Держи – горячий круассан. Твой с малиновым джемом. Своим, сырным, я поделюсь с этим симпатягой». Не успевает Амир вытащить круассан, как пес, подпрыгнув, хватает его и уносит за лодку.

«Когда смотрю на океан, все мои переживания кажутся незначительными и временными, – Амир садится на соседнюю лодку, снимает шапку, сжимает ее в правой руке. – А еще океан как любовь. Надо обязательно нырнуть, чтобы почувствовать эту красоту. Прежним уже не выплывешь. Мы с женой как-то ездили на южный берег, там у них бывает лето, можно искупаться. Дно – сокровищница, глаз не оторвать».

Да, так и есть. Океан, как душа думающего человека, всегда волнуется: либо на глубине, оставаясь невидимым, либо снаружи, выплескивая чувства.

Марс, слопав угощение, подбегает, трется головой о мой ботинок. Это значит: вытри меня, я в крошках. Пес терпеть не может грязную морду. На такой случай у нас с Марией всегда в карманах салфетки.

…Между мной и Амиром пустое пространство, в нем вижу тебя, дочь. Ты тоже сидишь на перевернутой лодке. Пальто сливового цвета, пояс развязался и одним концом подметает влажный песок. В твоих руках прозрачный пакетик с шоколадными трюфелями.

Солнечные лучи ложатся на твое лицо, ты жмуришься, чуть поднимаешь голову. Не пойми откуда появляются стрекозы, машут крыльям, издавая громкий стрекот, будто их поймали и держат в сомкнутых ладонях. Достаешь трюфель. Протягиваешь мне. Спасибо, я еще круассан не доел. Поворачиваешься к Амиру, предлагаешь конфету ему. Увлеченный воспоминаниями о подводном мире, он не реагирует. Кладешь трюфель в рот. Улыбаешься. На тонких пальцах шоколадные кляксы.

Смотрю на тебя, и время со всем происходящим в нем отслаивается от нас, словно мы одновременно и здесь и не здесь.

Мы находим счастье в момент, когда прекращаем поиски.

Скучаю. Папа

19 Обязательно настанет день, когда мы снова сфотографируемся всей семьей

Досту,

когда я проснулся, Мария уже была на кухне. Ждала меня. На столе горячий чай, хлеб, омлет и помидоры с белым сыром. «Доброе утро! Поешь перед выходом». Садится напротив. Озадачена.

По радио передают “La Bohème”. Мы с мамой танцевали под эту песню на двадцать пятую годовщину свадьбы, помнишь? Она напоминает нам Париж – первое совместное путешествие. “Montmartre en ce temps-là аccrochait ses lilas, jusque sous nos fenêtres”[28]. Манящий город, легкомысленный и полный соблазнов, особенно по весне.