Когда я вернусь

– Может, куда-то на работу ездит?

– Может, и ездит. Машина-то есть.

– Как дом его найти? Покажете?

– Да это легко! Мостик перейдешь и до самого конца деревни чеши! Их дом предпоследний будет.

– Спасибо, – ответила я и пошла в сторону моста. Мужик крикнул мне вслед:

– Так откуда ты взялась-то? Автобуса ж сегодня не было!

– Говорю же, оттуда! – ответила я, не оборачиваясь.

Дом я действительно легко нашла. Он стоял в самом конце улицы вместе с еще одним домом, похоже, давно нежилым. От остальной деревни их отделяло то ли озерцо, то ли пожарный водоем, сейчас и не поймешь. Вид прямо на речку, на том берегу холм, недалеко оттуда я и оставила машину. Летом, должно быть, холм превращался в цветущее поле. Место очень живописное даже сейчас, словно сошедшее с картины.

Дом Кондратьевых был добротным, хотя краска сильно облупилась. Стоял он за высоким железным забором, который выглядел заметно новее дома. Заглянуть за него не представлялось возможным. Крыша железного гаража прямо за забором и два дерева у дома – то ли липы, то ли осины. Можно было бы вернуться к мосту и дойти до холма с противоположной стороны. Однако, чтобы что-то разглядеть в окнах, понадобится бинокль, которого у меня с собой, конечно, не было.

Не придумав ничего лучше, я потянула на себя калитку, но она оказалась заперта. Подошла к воротам – с тем же успехом. Тогда я села на корточки, просунула руку прямо по центру, нащупала засов и не без труда подняла его вверх, высвободив одну из створок. Осторожно ее приоткрыла и попала во двор. На снегу – следы от шин, песка и грязи разнообразных оттенков. Гараж закрыт. Рядом груда дров под снегом и какие-то мешки то ли с песком, то ли с чем-то еще. Две видавшие виды железные канистры и больше ровным счетом ничего примечательного.

Я решительно направилась к двери, но и она оказалась заперта. Тогда я сняла перчатку и громко постучала кулаком. Тишина. Я повторила попытку, и тогда услышала какую-то слабую возню внутри дома, потом створка окна слева от меня со скрипом открылась, и из дома послышался недовольный мужской голос:

– Кого принесло?

Наконец, окно полностью поддалось, и из него показался хозяин, с одутловатым лицом нездорового цвета. Увидев меня, тон его мигом переменился:

– Опа, что за красота! Какими судьбами?

– Заблудилась, – ответила я первое, что пришло мне на ум, потому что вид у Кондратьева был в целом малопривлекательный, а уж его внезапная радость встречи и вовсе пугающей.

– Иду, – проговорил он, закрыл окно, и я услышала тяжелые шаги внутри дома. Пока ждала его появления, нащупала в кармане удостоверение. Владан еще давно выдал мне корочки с фотографией, в которых я гордо именовалась сотрудником детективного агентства. Не сказать чтобы мне приходилось часто их использовать – Марича, как правило, хватало с лихвой самого по себе. Однако того опыта, что у меня был, хватало, чтобы не сомневаться – редкий сознательный гражданин вчитывается в удостоверение. И вообще, если его показывает симпатичная девушка, внимание сосредоточено на ней. Наконец замок открылся и дверь распахнулась. Из дома повеяло едким тошнотворным запахом. «Что там вообще происходит?» – пронеслось у меня в голове, но помочь мне это узнать Кондратьев явно не торопился. Он переступил через порог на крыльцо и закрыл за собой дверь в дом. Я инстинктивно отступила во двор. На Игоря он был совсем не похож – обрюзгший, с огромным пузом, которое совсем не вязалось с остальным туловищем. Волосы землистого цвета взъерошены и явно давно не мыты.

– Пригласил бы вас на чай, мадам, но у меня не прибрано!

– Но пару минут мне уделите? – спросила я, вытянув в руке удостоверение.

– Об Игоряне, что ли, спрашивать собралась? – резко перешел на «ты» Кондратьев. – Так звонили ваши уже. Знать не знаю, где он, и знать не хочу!

– А как же родственные отношения?

– Да какие еще отношения? – Илья спустился с крыльца и встал напротив меня, привалившись к стене дома. Похоже, что холода он не чувствовал. На нем были странного вида полосатые штаны, вытянутый свитер и тапки на босу ногу.

– Ну вы ведь общались? Когда-то? – добавила я.

– Когда-то, может, и общались, да разошлись дорожки.

– И когда это произошло?

– Что? – поднял брови Кондратьев.

– Ну, что дорожки разошлись?

– Послушай, у него своя жизнь, у меня своя. Не такая шикарная, как у него, но я не жалуюсь. У него жена есть, вот с нее и спрашивай!

– Может быть, есть какие-то предположения, куда он мог уехать или от чего прячется?

– Были бы, рассказал бы, да только ничего я о нем не знаю. Учился, женился, а дальше уж сами разбирайтесь, что там у него происходит. У меня его нет, в дом не зову, потому что понятия имею, куда можно даму звать, а куда нет. Но если очень хочешь, заходи! – приглашающим жестом указал на дверь Кондратьев. Честно говоря, вместо желания зайти в дом возникло прямо противоположное – поскорее отсюда убраться.

– Ну что ж, спасибо за беседу. Всего доброго! – сказала я и пошла к воротам. Кондратьев так и стоял, привалившись к стене, и явно смотрел мне в спину.